Елена Лабрус - Свободен - 2.

должен зарабатывать и никак иначе. А девочек надо баловать, — улыбается он, явно являясь адептом веры Марата Лисовского. — И, если девочка просит: куклу, новое платье или свою компанию, святая мужская обязанность — дать ей эту игрушку.

— С чего же он вдруг проникся к тебе? Посчитал тебя недостойным его дочери?

— Может быть, — чешет он затылок, усмехаясь. — Но скорее, он считал, что я стал её новой игрушкой. И, похлопав меня по плечу, сказал сакральную фразу: «А я то думал ты подкаблучник, Тёмыч, а ты мужик». И отпустил.

— А любимая дочь ему это простила?

— Подозреваю, нет. Возможно, это его и подкосило. А может, просто так совпало. Что теперь говорить. Его уже скоро год как нет в живых.

Тяжело вздохнув, он встаёт, чтобы унести пустую тарелку. Мимоходом целует меня в шею.

И, может, я, конечно, и не права, но ведь дома, наедине, он действительно ласковый как телок. И это его трепетное отношение, забота, кофе по утрам, которое он мне тоже варит, потому что встаёт раньше. И целый час гремит в спортзале железом, пока я сплю. Всё это в быту и даёт ощущение его мягкости. Нежности. Подкаблучности. Его уступчивость в мелочах. И его выбор в любом незначительном споре в пользу «лишь бы ты улыбалась». Всё равно с какой стороны я буду ставить свою зубную щётку. Без разницы какого цвета коврик я постелю в ванной. Не важно, что он хочет смотреть футбол, если я хочу смотреть фильм. Лишь бы я улыбалась. И он уйдёт смотреть свой футбол в гостиную. Но, самое смешное, что ведь я скорее приплетусь и буду смотреть с ним футбол, чем мы будем драться за пульт.

— Тебе зелёный? — наливает он на двоих чай.

— Наложницу императора, — оглядываюсь я.

Господи, когда он рядом, какие Людоедочки! Какие Крокодилы Гены. Замрите все! Есть он и я. Есть мы, подходящие друг к другу как ключ к замку, как части головоломки, как два пазла. Всё остальное так незначительно и неважно, что мне даже стыдно, что я непонятно в чём засомневалась.

И пока он идёт к внезапно зазвонившему домофону, я недрогнувшей рукой удаляю полученные фотографии и отправляю в «чёрный список» ненужного мне абонента.

Да, я знаю, что он не девственник, не евнух, и не святой. «Ну, захаживал он к тебе по старой памяти, уже будучи с бородой. И что?» Он и не скрывал, что у него даже «предпочтения» имеются. Но мне нет до этого никакого дела. Всё это было до меня. Я тоже после Бережного не в монастыре жила. Мы взрослые люди. Взрослые настолько, что я даже не собираюсь с ним это обсуждать. И посвящать его в наши девчачьи междусобойчики — тоже. Мужчины не умеют играть в женские «игры». Начнёт переживать, дёргаться, вмешиваться. А Эллочке в морду не дашь, внушение не сделаешь. Может, именно этого она и добивается: чтобы он начал нервничать. Ведь ей не я нужна, он.

— Да, Тамара Иванна, эта большая чёрная машина ко мне, — кивает он в трубку домофона. — Да, именно с этими номерами. Откройте, пожалуйста, шлагбаум. — И тут же отвечает в зазвонивший телефон: — Захар, я сейчас спущусь на парковку.

— Зачем ты спустишься? Пусть он поднимается. У нас целая сковорода капусты, — улыбаюсь я, обнимая своё Счастье у двери. — Накормим его ужином.

— Он не один, — шепчет мой предусмотрительный.

— Я не кусаюсь. Тем более, он же, наверно, по поводу свадебного зала. Или ты чего-то боишься, раз решил не знакомить меня с Захаром до свадьбы?

— Вот умеешь ты, — осуждающе качает он головой. — Ничего я не боюсь. — И снова в трубку: — Поднимайся, Андрюх!

И я слегка немею, когда вижу с кем он «не один».

Глава 4

И уже сам Андрей Захаров изящно сглаживает то досадное недоразумение, что с ним приехала не кто иная, а на минуточку… Светочка.

— Как хорошо, что вы знакомы, — скромно улыбается он. — Никогда не приходилось знакомить девушек друг с другом.

Хотя у меня остаётся стойкое ощущение, что он просто понятия не имеет что это к нему там сзади прилипло и как «это» зовут.

Но ему же достаётся и оправдываться почему нас с ним до сих пор не познакомил мой будущий супруг.

— Очень рад, что этот, — многозначительно оборачивается он на Танкова, — наконец решил меня представить.

На что Артемий Продуманный хитро потирает бороду жестом «Козёл, говоришь?»

А я через две секунды этой встречи, в толкотне прихожей и сумятице неловких фраз, уже точно знаю почему мой Догадливый этого не сделал.

Этот чертовски обаятельный, беспощадно красивый, бессовестно шикарный --">