Marian Felis - Игра на выживание

звонить в полицию. Именно поэтому я схватила дрожащими пальцами телефон, только мерзкая ладонь вырвала гаджет и бросила на пол, в угол кабинета. Рука с горла в мгновение ока переместилась на голову и больно схватила за волосы. Кожу на затылке обожгло.

Тело затрясло от ужаса, когда меня буквально выволокли из-за стола и потащили к закрытой двери в кабинет. ЕГО кабинет. Туда, где можно закрыться и быть уверенным, что никто ничего не заметит.

В агонии я завизжала, отчего Олег Евгеньевич опешил и зашипел низким голосом:

— Успокойся и наслаждайся, всё равно никуда не денешься. Не ты первая, не ты последняя.

Голос охрип, и я по-прежнему билась в крепких руках, пытаясь выбраться из западни. Как рыба об лёд в поисках воды. Коробков погано похрюкивал, медленно передвигаясь к кабинету. Шаг за шагом.

С каждой секундой в руках начальника я теряла веру. Перед глазами всё плыло из-за слёз, голова кружилась, в висках били барабаны. Казалось, ещё немного — и я просто рухну в руках насильника. Почему-то именно тогда мне подумалось о словах матери, когда она уверяла меня меньше работать и найти нормальные отношения. Только постоянно что-то не складывалось. А уж к двадцати девяти годам желание искать кого-то вообще пропало.

Что бы в таком случае сказал мужчина, если бы он был? Как бы отреагировал? Бросил? Поддержал? Набил морду начальнику?

Мне захотелось, чтоб хоть кто-то мог постоять за меня. Помочь.

Я завизжала из последних сил и вдруг словно спасательный маяк в кромешной тьме зажёгся свет в коридоре. Датчик срабатывал только на движение, а это означало только одно — кто-то был поблизости.

Олег Евгеньевич не ожидал подобного поворота событий, поэтому нерешительно замер. И я воспользовалась заминкой, вырвалась из хватки, едва не раскатившись на полу, со всех ног побежала.

“Быстрее! Что есть сил!” — отчаянной чайкой билась единственная мысль.

Лифтом пользоваться не решилась — оставаться хоть на миг на этаже не рискнула, помчалась по лестнице. Цеплялась за перила, напрягала слух и перепрыгивала через ступеньки, чтоб только быстрее оказаться внизу. Ноги подкашивались на каблуках, дрожали от страха и жутко болели.

Спуск с десятого этажа дался тяжело — дышала я через раз, перед глазами всё плыло. На входе как назло не оказалось охранника, но ждать внутри не хотелось.

Нужен был воздух.

Бизнес-центр находился рядом с набережной, мимо постоянно ездили автомобили и таксисты, чем я и планировала воспользоваться. Отсутствие телефона и сумки усложнило задачу в целости и сохранности добраться до дома, и всё же я попыталась. Подошла к краю тротуара, дрожа то ли от холода, то ли от шока, и несмело махнула рукой.

Все ехали мимо, будто не замечали ничего вокруг. Никто не обращал внимание на напуганную заплаканную девушку, одетую совсем не по погоде.

Слева, с подземной парковки вырулил тёмный большой автомобиль, неспешно моргнул поворотником и остановился совсем рядом со мной. Всего в метре.

“Лишь бы не он, — прошептала себе под нос, отшатнулась и замерла. — Уезжай. Сейчас же!”

Олег Евгеньевич мог спуститься вниз в паркинг на лифте и в теории попытаться перехватить меня на улице, чтоб убедить, что произошедшее в офисе — глупое недопонимание. Или что я сама давала поводы думать, будто согласна на всё. Он бы придумал отмазку. Такие всегда выкручиваются.

Вопреки мольбам окно начало опускаться вниз. А позади раздался раскатистый недовольный возглас:

— Василиса Владимировна, мы не договорили!

Я вздрогнула и оглянулась. Если уж раскрасневшийся и злой Коробков выскочил из здания, то кто же…

На водительском сидении пикапа неподвижно сидел Никита Алексеевич. Он по-кошачьи плавно повернул голову, и наши взгляды встретились. Только мне казалось, что мужчина смотрит сквозь меня, на что-то неодушевлённое. Короткий кивок — и вот я уже заскочила в автомобиль к генеральному директору.

Тогда я ещё не знала, что этим подписала себе приговор.

Глава 2

От испуга я замерла, вцепившись в ручку над дверью, и вообще не двигалась. Даже дышать боялась. Машина казалась баснословно дорогой — такой, что в ней нельзя ни чихать, ни плакать, ни уж тем более туфлями с грязной подошвой ерзать по коврику с замысловатым логотипом. Кожаные сидения жалобно поскуливали на любое мое действие. Но автомобиль не двигался.

Никита Алексеевич выжидающе пялился на меня. Неотрывно. --">