К Такер - Вечно дикая

Ожидаю от Роя привычного отказа и возгласа: «Я не выполняю заказы!» Но он лишь качает головой и произносит:

– Не могу помнить всего, что стоит у меня на полке. Может, дельфина уже и делал. Гляну.

Наступает моя очередь хмуриться.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нормально. А что?

– Выглядишь… рассеянным.

– Просто занят, – бурчит он, потирая лоб и глядя на свои испачканные руки, а затем на беспорядок вокруг, инструменты и пыль, словно ища что-то.

– Ладно, оставлю чек на столе. Собираюсь в город за продуктами. Может быть, тебе что-нибудь нужно? Могу купить.

– Нет, спасибо.

Рой крайне редко произносит это слово, и всегда как бы вскользь, будто ему приходится заставлять себя вспоминать о манерах. Сегодня с ним точно что-то не то.

Уже подхожу к двери, когда решаю попробовать еще раз.

– Ты точно не хочешь прийти на Рождество…

– Нет.

Уже не первый раз за последние несколько недель приглашаю Роя на рождественский ужин. Ответ всегда один и тот же, но меня это не останавливает.

– У нас полно места и еды. И огромная индейка. Я попросила Джону привезти птицу не больше восьми-девяти килограммов, а он взял и привез индейку на одиннадцать. А еще ты можешь посмотреть, каков твой стол в действии.

Этот стол – настоящее произведение искусства, соперничающее с огромным каменным камином от пола до потолка, который выступает центральной деталью нашей гостиной.

Рой копается в своем ящике с инструментами, но, судя по всему, не ищет ничего конкретного.

– Мне и здесь хорошо.

– Одному?

– Я не один. У меня тут козы, куры, псы. Они – всё, что мне нужно. – Рой делает небольшую паузу и бросает на меня испепеляющий взгляд. – По крайней мере, они не сядут мне на шею.

Убеждаюсь, что он прекрасно видит, как я закатываю глаза.

– Ну как хочешь.

– Не выпускай тепло из дома!

Со всей силы дергаю дверь сарая, надеясь, что она захлопнется с громким грохотом, но эта дверь не предназначена для сцен и встает на место плавно и тихо. Топаю по ступенькам крыльца, задерживаясь только для того, чтобы достать из джипа миниатюрную рождественскую елку в горшке.

Были времена, когда Рой вообще никого не пускал в свои однокомнатные апартаменты. И хотя он по-прежнему охраняет свою территорию, уже не возражает, чтобы я беспрепятственно входила и оставляла ему еду или рассматривала деревянные статуэтки, стоящие на прекрасных книжных полках ручной работы.

Кладу буханку бананового хлеба у плиты и ставлю на чек тяжелую банку с тушеной говядиной, которую Рой приготовил для сегодняшнего ужина. По крайней мере, так я могу быть уверена, что он его не потеряет. Затем ищу идеальное место для елки. Старый сундук у окна, рядом с фотографией дочери и бывшей жены Роя, кажется мне наиболее подходящим вариантом. Вешаю нить белых мерцающих лампочек, включаю ее в розетку и отступаю назад, чтобы полюбоваться елкой. Вряд ли это место видело хоть какое-то праздничное веселье с тех пор, как Рой переехал сюда из Техаса тридцать три года назад.

Надеюсь, он ее не выбросит.

Внимание привлекает рождественская открытка, лежащая на кухонном столе рядом с небольшой стопкой нераспечатанных счетов. Мое любопытство по поводу того, кто мог отправить поздравление Злыдню, сразу же берет верх. Бросив быстрый взгляд в окно, чтобы убедиться, что Рой не собирается возвращаться, заглядываю внутрь.

Мое сердце замирает при виде витиеватой подписи внизу: «Делайла».

Отдалившаяся дочь прислала ему рождественскую открытку? В один из тех редких случаев, когда Рой вообще упоминал о своей семье, он сказал мне, что они не в ладах друг с другом. Неужели лгал? Как часто Делайла посылает ему рождественские открытки? Делает ли она это каждый год?

В разорванном почтовом конверте лежат фотография и записка. Сначала смотрю на фотографию: на ней изображена потрясающая блондинка лет тридцати, одетая в черные джинсы и белый вязаный свитер. Ее руки обнимают двух маленьких детей – мальчика и девочку, тоже одетых в одинаковые черные брюки и белые свитера. На всех троих – праздничные красные ковбойские шляпы, в которых они запечатлены на семейном празднике. Все выглядят просто образцом идеальной, счастливой семьи, несмотря на то, что я не чувствую себя обделенной любовью мужа или отца.

Еще раз взглянув на дверь сарая, разворачиваю написанную от руки записку.

Глава 2