Александр Майборода - Принц и нищая

что, если не дай бог со мной что-либо случиться, ты не останешься без крыши над головой.

Надя развернула бумаги, и увидела, что это были бумаги на дом, и приколотое к ним завещание, в её пользу.

— И ничего дочка не говори! Я все решил, — этот дом построили мои предки, и я хочу, чтобы в нем жили мои внуки, а затем и правнуки. Я даже ездил в областной город, чтобы оформить завещание, а то в нашем райцентре не успеешь выйти от нотариуса, как всем все будет известно. Одним словом деревня. Надеюсь, ты меня понимаешь, и исполнишь мою волю, когда придет время. И как я уже тебе сказал, пусть это будет нашей тайной. И ничего не говори Наташке. Спрячь документы подальше, мало ли что.

Надя обняла отца. Подождав немного, отец освободился от её объятий.

— Там Наташка уже встала, надо идти, — сказал он и собрался уходить, но остановился. — Да, вот ещё что — тебе же нужен наряд для собрания? В чем ты пойдешь?

— Ну, у меня есть сарафан… — сказала Надя и покраснела: сарафан был слишком неказист для такого случая, но это была самая приличная одежда из её гардероба.

В начале мая одноклассницы начали обсуждать наряды на выпускной бал, одной Наде, нечего было ждать. Она как-то попросила Наталью Борисовну купить хотя бы недорогого шелка, а платье она бы сама сшила по выкройке журналу. Но Наташка только накричала на неё, заявив, мол, денег и так нет, — ей наряды, видите ли! Нечего ходить ни на какие вечера, вон выходи замуж и пусть тебя муж наряжает!

После этого Надя больше не заикалась на эту тему.

— Я сейчас уведу куда-либо Наташку, а ты слазь на чердак, там были чемодан с материными нарядами… я убрал чемодан с одеждой твоей матери, когда она умерла… посмотри, может, выберешь чего, да перешьешь по себе. Твоя мать хорошо одевалась, там и туфли есть… если Наташка их не нашла и не пропила… — Отец окинул оценивающим взглядом ее фигурку. — Думаю, они тебе подойдут в самый раз… ты сейчас такая же, как она, тебе её и одежда и обувь должна подойти.

— Ага, — сказала Надя.

— Ну, прости меня грешного, дочка, — сказал еще раз отец и вышел из комнаты.

Когда он уходил, Надя заметила стекающую по его щеке слезу, и ее сердце неприятно защемило. Но она тут же в голове появилась паническая мысль: «Не дай бог, слезу увидит Наташка! Она подозрительна, как подколодная змея — враз догадается о планах падчерицы».

Но Надя вспомнила о непочатой бутылке и успокоилась: первым делом Наташка кинется к водке, проверить не выпил ли ее кто. А потом не отойдет, пока сама не приложится к бутылке. А потом ей на все будет наплевать.

Успокоившись, Надя села на кровать, вынула из пакета альбом, и открыла его: это был альбом с фотографиями отца и матери. Надя быстро перелистала альбом и нашла конверт, о котором говорил отец, и положила его в дорожную сумку, а потом стала рассматривать фотографии.

Закончив смотреть альбом, Надя взглянула на часы, — до начала торжественного собрания в школе оставалось шесть часов, — отметив это, осторожно приоткрыла дверь.

Из дома не доносилось ни звука. Надя вышла из комнаты и прошла по дому — никого в доме не было.

Убедившись, что в доме никого нет, Надя вернулась в свою комнату, повязала на голову платок, — она подумала, что, так как, на чердак давно никто не наведывался, там должно быть много паутины и пыли.

Подумав еще немного, она решила взять с собой фонарик, там могло быть темно. А ещё — ведерко с водой, прежде чем спускать чемодан в свою комнату, нужно будет вымыть его.

Наконец все готово, и она отправилась по лестнице на чердак: потихоньку ступает по скрипучим ступенькам, сердце учащенно стучит, не то от страха, не то от предстоящей встречи с чем-то далеким и родным.

Дверь оказалась закрыта на ржавую задвижку, к косяку был прикручен шурупами выключатель. Надя удивилась, — «оказывается, на чердаке есть свет»!

Задвижка с трудом поддалась, дверь со скрипом открылась, и как Надя и предполагала, на чердаке оказалось темно.

Она щелкнула выключателем, и, как ни странно было для Нади, лампочка, не включавшаяся с десяток лет, загорелась, хотя и тускло. За много лет лампочка покрылась толстым слоем пыли.

«Теперь можно было смело похозяйствовать», — решила Надя.

Фонарик за ненадобностью она оставила на полке перед дверью, а с ведерком и тряпками шагнула вперед.

В полумраке плохо было видно, и, поставив на пол ведерко, она сухой тряпкой протерла лампочку: сразу стало --">