Карина Штерри - Медный обряд. Легенды Черного озера

верила в них, что легко читалось в выражении ее лица. Когда мой словесный поток иссяк, Маринка откинулась на спинку дивана и воскликнула:

– Вот это вау! И все время молчала!

– Ты думаешь, я нормальный человек?

– Нель, я думаю, что у тебя есть определенный дар, но вот какой именно – загадка. Ключи от отгадки затерялись в твоем детстве, все ответы стоит искать там. Но скажи мне, разве любая вещь из меди вводит тебя в транс?

– Конечно, нет. Тогда бы моей шкатулки не хватило, – призадумалась я.

– Есть у меня один знакомый, он занимается эзотерикой, мистикой и прочими магическими штучками, – замялась Марина, глаза у нее вновь погрустнели. – Я могу договориться, чтобы он принял тебя. Зовут его Марк. Может ты и сама виделась с ним пару раз. Помнишь Артема Рыкова с нашего курса? Так вот, Марк его брат.

– Артем… Который странный такой?

– Есть немного, – кивнула Маринка, – хотя он добрый парнишка. Серега с ним дружит, в последние разы он приводил Артема в нашу компанию. Ты просто давно с нами не собиралась.

– Никак не думала, что ты в дружбе с братом Артема. Или не только в дружбе? Сознавайся, Маринка.

– Не вникай, – рассмеялась подруга, еще больше смущаясь. – Лучше сходи и покажи свое сокровище, Марк может дать дельный совет. Ясно же, как день, что дело тут нечисто. Эх, засиделись мы с тобой, пора мне, – заспешила моя собеседница. – К трем часам меня ждут в библиотеке писать доклад. А это забери, – Марина вложила в мою ладонь пирамидку со своего рюкзака.

Глава 2

Я не решалась позвонить Марку, каждый раз, когда моя рука тянулась к телефону, у меня находились новые отговорки. И, все же, любопытство распирало изнутри, мне не терпелось узнать ответ на вопрос, окутанный тревожной тайной. Отчего медные безделушки, на первый взгляд невзрачные, не представляющие собой никакого интереса, становились настолько значимыми для меня? И… почему я всегда стремилась украсть вещь, завладевшую моим сознанием?

Опять нахлынули воспоминания. Я, шустрая пятилетняя девчонка, осваиваю просторы новой квартиры, в которую мы переехали после смерти бабушки, маминой мамы. Помню, как я была очарована светлыми, просторными комнатами с большими окнами, с высокими потолками. Я кружилась по комнате, а солнечные зайчики на стенах кружились вместе со мной. Помню, как часто плакала по ночам, но отчего? Кажется, меня мучили ночные кошмары, по ночам пугали серые тени, которые не просачивались сквозь закрытые ставни прежнего дома; сумрак, исходящий из окон был жутким, несмотря на свет от фонарей. Я боялась заходить в родительскую комнату по вечерам, чудилось, будто кто-то наблюдает за мной.

Бывало, я просыпалась на полу и долго осматривалась, словно пыталась понять, где нахожусь. Постепенно привыкла к другому пространству, другой обстановке. Здесь все было ничуть не хуже, чем в старом доме, но он вновь и вновь являлся во снах, будто мое сердце примотали бечевкой к его фасаду. Там уже тринадцать лет живут другие люди, все перестроено, переделано, но каждый раз, стоя у ворот, выкрашенных в ярко-бирюзовый тон, мне хочется постучаться и на пару минут вернуться в прошлое.

Когда в квартире полным ходом шел ремонт, я радовалась любой возможности быть полезной и в ожидании нового поручения в нетерпении прыгала возле отца, пока он, стоя на стремянке, прикручивал люстру к потолку или собирал мебель. Он смеялся и называл меня славной девочкой, папиной помощницей. А в перерывы мы собирались за столом на кухне, и пили чай с нашими любимыми конфетами «Метелица». Как же мне нравилось то время!

Лето закончилось, из детского сада меня все чаще стал забирать папа, мама появлялась дома лишь поздними вечерами. Я чувствовала ее усталость и обеспокоенность, когда она читала на ночь книгу, когда обнимала меня перед сном. «Мне приходится задерживаться на работе, родная моя, – говорила она, – не грусти, я люблю тебя так же, как и раньше. Скоро наступят новогодние праздники, и мы будем много-много времени проводить вместе». Я верила ей и ждала зимы.

Наступил декабрь, и мама уехала по «очень важным делам», обещая мне скорое возвращение. Мы недолго тогда поговорили. Я сидела на потертом кожаном чемодане, а мамины руки держали мои. Она всегда так делала, когда хотела поговорить со мной о чем-то серьезном, словно надеялась через руки найти путь к душе.

– Хочу --">