Вера и Марина Воробей - Ты лучше всех

Вера и Марина Воробей Ты лучше всех (Романы для девочек — 22)

1

Холодный ветер задувал в лицо, пробирался под дубленку, норовя заморозить Марину изнутри. Ей приходилось отворачиваться от леденящих порывов, и в результате она совершенно не видела, куда идет. Неудивительно, что, подбегая к подъезду, она налетела на почтальоншу.

— Ой, извините, — прощебетала Марина, поправляя съехавшую набок шапку. — Метель такая, что не видно ничего.

— Да ладно, — махнула рукой в пуховой варежке почтальонша и направилась к другому подъезду.

«Интересно, есть ли письмо от Мити?» — подумала девушка и быстро вошла в подъезд. Открыв свой почтовый ящик, Марина вытащила длинный желтый конверт с множеством почтовых марок. Она сразу поняла, что это от Мити. Таких конвертов за последний месяц ей пришло около дюжины.

Митя был далеко, в Англии. Ему предстояла сложная операция по восстановлению зрения, которое он потерял в двухлетнем возрасте. Когда появился шанс на успех, родители Мити отправили его лечиться за границу.

Марина очень волновалась, переживала и в каждом письме ожидала найти слова о том, что операция прошла успешно. Однако до сих пор ее ожидания не оправдались. Последнее письмо, полученное Мариной неделю назад, Митя написал накануне операции (конечно, писал не сам Митя, а кто-то под его диктовку). В этом письме он сообщал, что операция состоится в ближайшее время и что настроение у него просто превосходное, потому что он уверен — скоро увидит мир своими собственными глазами.

Дома была только Генриетта Амаровна. Вбежав в квартиру, Марина сразу же уловила аппетитный аромат бабушкиного ванильного пирога.

— Кто это там пришел? — крикнула из кухни Генриетта Амаровна. — Лена, ты?

— Это я, ба, — ответила Марина, снимая с себя облепленные снегом сапоги и шапку.

Генриетта Амаровна выглянула в коридор и всплеснула руками.

— Мариночка, да ты же вся как снеговик. — Она кинулась к внучке, помогая ей снять дубленку. — Что ж ты на лестнице не отряхнулась?

— Некогда, ба, — отмахнулась Марина. Я письмо от Мити получила.

— Неужели? Еще одно? — обрадовалась Генриетта Амаровна. — И что он пишет?

— Пока не знаю, — Марина устремилась в свою комнату. — Все вопросы потом, — уже закрывая за собой дверь, уточнила она.

— После так после, — вздохнула бабушка, снова отправляясь на кухню.

Генриетта Амаровна раньше была учительницей английского языка и, возможно, именно поэтому она весьма терпимо относилась к выходкам своих внучек — Юли и Марины. Именно ей девчонки могли доверить любую свою тайну и не сомневаться в том, что никто и никогда о ней не узнает.

Правда, Юля не была родной внучкой Генриетты Амаровны. Просто так получилось, что Маринина мама Елена Викторовна и Юлин папа Александр Иванович полюбили друг друга и стали жить вместе, а Юля и Марина из закадычных подруг, живущих в одном подъезде, превратились в сестер. С тех пор одноклассники называли их Чай с Молоком или просто АББА. Девчонки не обижались на эти прозвища, напротив, им было даже немножко лестно. Они и впрямь чем-то напоминали солисток знаменитого шведского квартета.

Марина была брюнеткой с короткой стрижкой-каре и темно-карими глазами. У Юли же были длинные светлые волосы и голубые глаза. Они учились в одном классе и сидели за одной партой. Обе обожали своих родителей и Генриетту Амаровну.

5Марина торопливо надорвала конверт и вытащила сложенный вдвое мелко исписанный лист бумаги.

«Здравствуй, Мариночка! — Митя всегда так начинал свои письма. Девушка улыбнулась и стала читать дальше: — Не буду тебя томить, скажу сразу: операцию мне сделали, и, по словам врачей, она прошла удачно…»

— Ура! — во все горло заорала Марина.

— Что, что случилось? — заглянула в комнату Генриетта Амаровна.

— Бабулечка, Мите сделали операцию, и она прошла успешно! — Марина кинулась бабушке на шею.

— Ой, правда? — заулыбалась Генриетта Амаровна. — Ну вот видишь, а ты переживала. А я вот просто была уверена, что все будет хорошо. Митя очень хороший мальчик, и удача просто не могла ему не улыбнуться. — Она решительно уперла руки в бока, всем своим видом подчеркивая уверенность. — А что он еще пишет?

— Подожди, я еще не дочитала. — Марина снова схватилась за письмо.

Постепенно выражение ее лица стало меняться, превращаясь из радостного в растерянное, а потом в грустное.

--">