Марлен Сьюзон - Ночь ошибок

признаки буйного помешательства, с грустью пришел к выводу, что тот ослеплен любовью. Наверняка даже пень смотрится на сцене лучше Лили Калхейн. Актрисы – женщины жадные, кому, как не Хокхерсту, прозванному «королем гримерных», знать об этом. Судя по всему, на молодого Сент-Клера смотрят как на жирного цыпленка, который безропотно позволит себя ощипать.

Черт побери, но эта интриганка не приняла в расчет его, Хокхерста!

Итак, выясняется, что в Бате его ждет не одно дело, а два.

Дождь хлынул во всю силу, и на улице, словно полевые цветы, раскрылись зонтики.

– Зайдем в гостиницу, – предложил Хокхерст. – Незачем мокнуть.

– Я очень спешу, – ответил Эдвард. – У меня есть лишь несколько минут.

В общем-то, и Хокхерсту тоже следовало поспешить, если он собирался застать Фебу дома.

Деймон провел кузена в вестибюль гостиницы и устроился в уютном кресле за черным полированным столиком. Высокий накрахмаленный воротничок, сдавивший шею Эдварда, не позволял ему повернуть голову, и молодому щеголю пришлось усаживаться очень осторожно, нащупывая рукой кресло. У Хокхерста мелькнула мысль, что юноша чувствовал бы себя удобнее, даже если бы у него на шее вместо модного галстука была намыленная веревка, но тактично промолчал.

– Можно поинтересоваться, где ты собираешься демонстрировать талант своего портного? – спросил граф.

– Я иду в Королевский театр. Сегодня вечером Лили будет играть леди Макбет.

Сначала Хокхерст предположил, что мисс Калхейн – ровесница Эдварда, если не моложе, но в таком случае ей не дали бы роль леди Макбет, которую поручают более опытным, зрелым актрисам.

Выходит, его кузен попал в когти циничной безжалостной дамы не первой молодости, и та, сразу же распознав в нем наивного простака, намертво присосалась к его кошельку.

Но Хокхерст, оставшийся после смерти отца Эдварда его опекуном, еще к тому же очень любил молодого Сент-Клера.

– И сколько лет мисс Калхейн? – спросил он.

– Я не знаю возраст миссис Кал… возраст Лили, – признался Эдвард.

Миссис Калхейн!

Боже милостивый, похоже, положение гораздо серьезнее, чем он думал. Неужели придется спасать молодого повесу еще и от гнева разъяренного мужа?

– Но она старше тебя? – строго спросил Хокхерст.

Покраснев, юноша потупил взор.

– Да, на несколько лет, – наконец выдавил он.

Хокхерст про себя обругал последними словами коварную женщину, бессердечно воспользовавшуюся наивностью неопытного юноши.

– Но, – воскликнул тот, подаваясь вперед, – ни возраст, ни другие препятствия не смогут помешать тому, кто страстно влюблен!

– Подозреваю, мистер Калхейн с тобой вряд ли согласится, – язвительно заметил Деймон.

– Я твердо убежден, что Лили так же несчастлива в браке, как и я!

– Да, кстати, ты не забыл о том, что женат? – сухо напомнил кузену Хокхерст. – Сесилия – твоя супруга перед богом и людьми, и она носит под сердцем твоего ребенка.

Краска стыда залила щеки Эдварда. Его глаза наполнились болью, и граф понял, страсть еще не до конца ослепила юношу. Молодого Сент-Клера мучат угрызения совести, и поделом.

– Ты только не думай, что я увиливаю от своих обязанностей по отношению к Сесилии. О господи, Ястреб, ну почему я не прислушался к твоим советам!

Деймон не стал напоминать кузену, как упрямо тот твердил, что будет любить Сесилию до конца дней своих. О юношеский максимализм!

– Конечно, ты скажешь, что я был слишком молод и не знал, чего хочу, – продолжал тот, – но на самом деле я просто не знал Сесилию! За время беременности она так изменилась, что мне кажется, будто я женат на совершенно незнакомой женщине.

– Насколько я слышал, роды обещают быть трудными. Но можешь не сомневаться, когда все будет позади, она снова станет такой, как прежде.

– Поздно! – отрешенно воскликнул Эдвард. – Я люблю Лили, и только ее одну! Я не расстанусь с ней ни за что на свете!

Холодная ярость захлестнула сердце Хокхерста, лишь теперь начинающего догадываться, насколько глубоко вонзила эта актриса свои хищные когти в его кузена.

Эдвард встал:

– Извини, мне пора идти. Я не могу опоздать к началу спектакля.

– А мне надо навестить мою дражайшую мачеху, – сказал Хокхерст, провожая кузена до двери.

– Но Фебы сейчас нет в городе! – воскликнул тот. – Она с девочками уехала в гости в Хедрик-парк. Вернутся они очень поздно.

Итак, напасть, свалившаяся на молодую вдову, не настолько ужасна, чтобы помешать --">