Нэнси Прайс - Женщина ночи

дрожали, в глазах вспыхнула ярость.

– Поаплодируем верному спутнику жизни Рэндела Элиота, женщине, которая трудится бок о бок с писателем, записывая под диктовку каждое слово его гениальных романов.

Мэри раскланялась, ее губы шевелились. Что она шептала? «Спасибо, спасибо»? Никто не наблюдал за ней внимательно, чтобы утверждать это.

Камеры вернулись к Рэнделу Элиоту. Мэри Элиот села на место. Ее все еще трясло.

Десять лет спустя какой-то репортер из «Нью-Йорк таймс» найдет пленку с записью этого вечера и по губам Мэри прочтет то, что она шептала в тот вечер в ответ на приветствие. Он напишет об этом статью, которая наделает много шума и которая будет называться «Мэри Элиот».

В этот вечер Рэндел грелся в лучах своей славы. Он стал знаменитостью. Каждый из присутствующих на вечере был счастлив поговорить с ним, пожать ему руку.

Рядом с ним постоянно слышались смех и оживленные голоса.

Мэри наблюдала все это, заканчивая вторую порцию выпивки. Улучив момент, она напомнила мужу, что завтра утром они собирались рано встать.

Уставший Рэндел с готовностью дал себя увести. Они пробирались сквозь толпу, Рэндел кланялся и улыбался, прощаясь. Пока они спускались в лифте, он молчал, и дома также продолжал хранить молчание, пока они снимали с себя вечерние туалеты.

Мэри не стала комментировать прошедший вечер. Она ничего не сказала ни о его речи, ни о Пулитцеровской премии. Она легла в двуспальную кровать, накрылась одеялом и, закрыв глаза, наслаждалась тишиной и покоем.

Рэндел тоже лег, но через несколько минут встал. Мэри наблюдала за ним сквозь полуприкрытые глаза. Она давно научилась не спать, когда он бодрствует.

Огни ночного Нью-Йорка отражались на потолке гостиничного номера и на лысине Рэндела, пока он шагами мерил комнату.

Чтобы не уснуть, Мэри стала вспоминать обед в «Плаза»-отеле; Рэндела в фокусе кинокамер, сотни аплодирующих ему рук и себя, всего на одно место дальше от всеобщего внимания, всего на один шаг в стороне от Пулитцеровской премии.

Находясь в полудреме, Мэри чувствовала себя спокойно и хладнокровно. В своем воображении ее пристальный взгляд переходил с одного лица собравшихся в зале отеля людей на другое. «Рэндел Элиот не помнит, как написал свои четыре романа. Он и не может этого помнить, потому что их написала я». Мне принадлежит каждое слово в этих книгах. Мэри Квин – будущий обладатель Пулитцеровской премии, выдающийся писатель семидесятых, голос своего поколения.

Мэри вышла из оцепенения. Рэндел остановился, чтобы раскурить трубку. Вспышка зажигалки и посапывание Рэндела вновь вернули Мэри в сон, в зал отеля, в окружение изумленной и восхищенной толпы людей. Они стеной стояли перед ней, и камеры, словно одноглазые акулы, подплывали вплотную.

Но она ничего не сказала, чтобы кто-нибудь мог услышать. Мэри впилась в простыню холодными влажными пальцами. Толпа людей и телевизионные камеры давно покинули «Плаза»-отель. Над кроватью пеленой висел дым от Рэнделовой трубки.

Внезапно Рэндел схватил Мэри за плечо и стал трясти ее.

– Просыпайся, вставай, – крикнул он и, отпустив ее, стал копаться в письменном столе. Наконец он извлек оттуда бумагу и ручку.

Мэри села на край кровати, с трудом преодолевая сон. Рэндел протянул ей пачку бумаги, ручку и резко сказал:

– Будешь записывать. У меня есть новая идея. Рэндел стал диктовать, а Мэри записывала за ним краткий сюжет и характеристики персонажей будущей книги. Рэндел настаивал, чтобы она еще и еще раз перечитывала вслух написанное, меняя отдельные слова, добавляя новое и вычеркивая целые куски.

Мэри исписывала своим аккуратным почерком лист за листом и смеялась про себя, сдерживая злость. Сюжет? Персонажи? Тема? Рэндел излагал их с такой самоуверенной наивностью, как будто из этого когда-нибудь может получиться роман. Он полагал, что книги создаются таким образом. Бедный Рэндел: он никогда не писал и не напишет книгу.

Мэри стало зябко. Она завернулась в одеяло и продолжала работать. На листках, разбросанных вокруг, она кое-где делала пометки, отмечая то, что ей может пригодиться, чтобы Рэндел думал, что это его работа.

Сейчас Рэндел ходил по комнате в молчании. Мэри еще немного подождала, затем выключила свет и улеглась. Рэндел продолжал молча мерить шагами комнату.

Когда стало светать, он сел на кровать, опустив плечи, с погасшей трубкой в руках.

Мэри не смела поцеловать его, придвинуться к нему, --">