Филлис Уитни - Грозовая обитель

прорицаниями Нетти и старалась не поддаваться отчаянию. А в этот пасмурный день очень легко было утратить контроль над собой.

— Ничего, — сказала Нетти, сдерживая слезы, чтобы не расстраивать Камиллу. — Такие девушки, как вы, не остаются старыми девами. Вот что вам, знаете ли, нужно, мисс Камилла, — хороший муж и собственные дети.

Камилла снова улыбнулась и ничего не ответила. Надо признаться, в последнее время ее нередко посещали подобные мысли, и она не отгоняла их от себя. Эти грезы могли доставить удовольствие днем, но причиняли острую боль в томительные ночные часы. Она испытывала потребность в более насыщенной жизни, нежели та, что вели женщины в домах, где она служила.

Камилла увидела из окна, как наемный экипаж, замеченный ею прежде, уже во второй раз огибает ограду парка в одном и том же месте, словно его пассажир нетвердо знает, где находится разыскиваемый дом. Теперь кеб остановился у дверей особняка Ходжесов, и из него вышел мужчина, которому приходилось придерживать шляпу, чтобы она не стала добычей ветра.

— К нам кто-то приехал, Нетти, — сообщила Камилла, не поворачивая головы. — Слышишь звонок? Тебе лучше поспешить вниз. И спасибо за помощь.

Нетти устремилась к лестнице, а Камилла сталась у окна, стараясь не поддаться унынию, завтра, утешала себя Камилла, к ней вернется бодрость духа; однако сейчас ею овладело искушение раствориться в пасмурном неуюте серого денька, насладиться горечью своей неустроенности. Она не знала, что ждет ее за следующим поворотом жизненного пути: найдется ли для нее сколько-нибудь надежное место работы? Она не знала даже, хочет ли она этого на самом деле.

Если она и была хорошенькой — в чем Нетти, кажется, не сомневалась, — то не извлекла из этого никаких выгод. Что толку в красоте, если она с пугающей легкостью притягивает мужчин, которые для нее ничего не значат? В доме, где на работала до этого, хозяин был очень добр к ей — так добр, что Камилле пришлось спешно собрать вещи и пуститься в бегство. В ней было оскорблено прежде всего чувство справедливости — как такое могло произойти, если она хорошо справляется со своими обязанностями?

«Так я хорошенькая?» — рассеянно спрашивала она себя. Камилла погрузила руку в черную блестящую копну волос, собранных в узел на макушке и небрежно рассыпавшихся по плечам в стиле, который ныне — в последнем десятилетии девятнадцатого века — входил в моду. Она знала, что унаследовала от матери белоснежную кожу, выгодно оттененную чернотой волос, которые — и в этом она тоже походила на мать — образовывали треугольный мысок на высоком лбу. Камилла знала и то, что английская блузка в розовую полоску, с длинным рукавом, с бантом у высокого воротничка и серая, с небольшим шлейфом юбка неплохо смотрелась на ее стройной фигуре. Надо полагать, и большие карие глаза с густыми ресницами не могли испортить общее впечатление. Но способен ли человек непредвзято судить о собственной внешности? И что это означает — быть красивой? Тем более если работаешь гувернанткой, живешь в затворничестве и почти не имеешь возможности общаться с людьми твоего возраста — особенно с мужчинами?

Камилла отвернулась от окна и посмотрела на сундучок, который уже можно было хлопнуть и запереть, и на дешевый соломенный чемодан, стоявший рядом.

— Я сыта по горло этой жизнью! — громко обратилась она к своим вещам. — Пускай все изменится, все равно хуже не будет.

Конечно, найдется место и получше. Ведь пугливость и беспомощность не свойственны ее независимой натуре. Она сумеет более разумно распорядиться своей судьбой.

Вообще-то у Камиллы были родственники — богатый и незнакомый семейный клан, живший в верхнем течении Гудзона, хотя Нетти и считала ее круглой сиротой. Однако Джадды никак не давали о себе знать, и Камилла всерьез не задумывалась над тем, чтобы как-то познакомиться с ними. Это казалось невозможным после несчастья, случившегося с матерью; отец Камиллы возненавидел деда за то, как он обошелся со своей дочерью Алтеей.

Джон Кинг, будучи мягким человеком, редко проявлял к кому-нибудь антипатию. Но Камилла знала, что он считал Оррина Джадда виновником смерти своей жены и так никогда его и не простил. Он не рассказывал дочери, в чем состояла вина деда, но настаивал, чтобы она не общалась с семейством матери; в памяти Камиллы это требование запечатлелось как последняя воля отца.

Тем не менее, они существовали — Оррин --">