Рамона Вингейт - Плененное сердце

приведет. Но я хотела быть такой, какой Эд желал меня видеть. Я не собиралась быть похожей на его ворчливую, глуповатую мать, которая жалела каждый цент. Эд убежал из дому, когда ему было 15 лет.

Я знаю Эдди Каммингза с десяти лет. Мы выросли по соседству. Наши отцы работали на авиационном заводе, и мы вместе ходили в начальную школу. В день святого Валентина он подарил коробку конфет и был первым, кто меня поцеловал. Он всегда дарил экстравагантные подарки, которые покупал на деньги, «заработанные» после уроков. Например, золотую брошку в форме солнца и кварцевые часы с изумрудом Эд купил, выиграв на ипподроме. По крайней мере, так он сказал. Мне казалось, я хорошо знала Эда, но, возможно, совсем его не знала.

Я достала фотографию улыбающегося Эда из чемодана. Она была сделана год назад, когда он получил повышение и стал ассистентом кассира в банке. Я всматривалась в каждую черту его худого красивого лица, на светлые густые волосы. Так он выглядел в 28 лет. Я сразу вспомнила угрюмое лицо, когда ему было 16 лет. Помню, мы сидели на крыльце и он сказал, что презирает бедность:

— Я ненавижу такое состояние, когда нет достаточно денег, чтобы купить машину и свозить тебя в разные места, Эми. — Тогда я заметила его взгляд, полный неистовства. — Но подожди-ка, когда-нибудь…

Не знаю, поверила ли я ему тогда или нет. Но позже, где-то лет через десять, убедилась, что «когда-нибудь» уже настало: у него было две машины, и он действительно показал мне прекрасные уголки нашей страны. Потребовалось много времени, чтобы из простого парня он превратился в «кого-то».

Эда отчислили из школы после побега из дома, и он посещал вечернюю, где и получил аттестат зрелости. Потом работал контролером в супермаркете и ходил на бухгалтерские курсы три раза в неделю в течение двух лет.

У Эда была цель, о которой знал только он. Ему пришлось добиваться многого.

Я все еще помню улыбающееся лицо, когда он произнес с триумфом, что банк принял его на практику. Он гордо усмехнулся, когда через 8 месяцев одевал обручальное кольцо на мою руку. В памяти остались все счастливые события: поездки, повышения по службе, появление ребенка, которого мы оба ждали, новый дом. Я не предполагала, что мы можем позволить себе его приобрести. А потом увидела лицо Эда, бледное от страха, в тот день, когда он пришел рано домой и рассказал, что банковская инспекция нагрянула внезапно и что они, наверняка, найдут его фальшивые счета. Это было ужасно.

— Я собирался все вернуть до цента, если бы у меня было больше времени… — стал он оправдываться. Даже тогда он не осознавал того, что натворил.

И было слишком поздно что-либо поправить. Я не могла поверить, что он действительно брал деньги в банке. Мне нечего было сказать, я просто смотрела, как он расхаживает по комнате. Этот порочный мужчина казался мне чужим. Человек, которого я знала, не был вором! Честолюбивый? Да! Он любил повеселиться, был романтичным, экстравагантным, а также ужасно щедрым. Любящий муж, исполнявший все желания моего сердца. Для Эда — слишком много было все равно недостаточно.

Почему за последние несколько месяцев я не заметила в Эде повышающуюся напряженность? Были же признаки опасения, но я не придала этому значения. Просто не могла подумать, что он ведет себя ненатурально. Он постоянно был в движении. Любил ходить на вечеринки и приглашать гостей в дом. Даже когда наши поездки в Лас-Вегас стали частыми, я не заметила перемену, привыкнув к нервной энергии Эда и его постоянному поиску деятельности.

Правда так и не открылась бы мне, но однажды я узнала, что Эд пытался вычитать некоторые суммы из банковских подсчетов. Таким образом, я должна разделить вину Эда и его наказание. Я принимала его образ жизни, его привычки и подарки. Теперь приговор неминуем. Эду грозит срок от 5 до 15 лет, но я также буду узницей.

Утреннее заседание суда запомнилось мне во всех деталях. Я очень боялась туда идти. Казалось, что грудь сжата стальными кольцами, и поэтому я не могла глубоко вдохнуть.

Я заняла место в зале перед столом, за которым сидел адвокат Эда и просматривал бумаги.

Полицейский ввел Эда, и мое сердце чуть не остановилось. Я никогда не забуду выражение его лица, когда он увидел меня. Это лицо было ужасным. Он мельком взглянул на меня, затем на окружающих. Я думала, что он готов разломать все преграды, которые разъединяли нас столько мучительных дней.

Судья вошел в зал, и Эда спросили, --">