Владимир Ильич Купрашевич - Женька, или Миражи над Барселоной

радиоголосилка и голос стюардессы бодро сообщил о времени вылета, о погоде в Питере, о командире экипажа, затем всех призвал пристегнуть ремни. Удивительно, но интонация, с которой бортпроводница вещала, не показалась признаком идиотизма. Может быть, и в самом деле не все так безнадежно?…

Почти сразу же после информации самолет дрогнул и

покатился. Катился почему-то долго, иногда останавливался, гонял двигатели на больших оборотах, снова катился…

Василий, обняв Женю спросил на ухо:

– Боишься?

Из-за усилившегося рева двигателей Женя почти не расслышала вопроса, но догадалась о чем идет речь, и откровенно кивнула головой. Чего тут темнить, если самой кажется, что под тобой вот-вот образуется лужа.

Женя сердилась на саму себя – не первый же раз в воздухе, но потом решила, что это скорее обида на вариант

судьбы, какой мог случиться. Они еще не начали толком

свою сказку… Хотя бы несколько дней настоящей, до-

стойной жизни!

– Все будет хорошо, – уверенно прозвучал голос Василия.

Женя люто ненавидела это заклинание идиотов, но на этот раз подняла голову и улыбнулась.

– Конечно, я знаю. Ты же со всеми договорился…, – пробормотала она.

Участившийся перестук колес о бетонную дорожку вдруг оборвался, исчезла вибрация, и Женя почувствовала зарождение знакомого сладостного тяготения внизу живота…

Уголком глаза Женя увидела в иллюминаторе, как на черном полотне ночи рассыпался мелкий бисер огоньков, уползающих куда-то под гору. Бояться было уже поздно и она, переведя дыхание, снова повернула немного побледневшее лицо к Василию и скорее «на автопилоте» пробормотала:

– Давай поговорим об Испании…Я даже из географии не очень ясно ее представляю… Ты у меня, как тот Штирлиц, что-то все решаешь, а мне не рассказываешь.

– Это неправда, – отрекся Василий. – Сколько ночей мы с тобой вместе выбирали.

Женя улыбнулась.

– Разве после ночи с тобой в памяти остаются какие-то беседы? Ты только коснешься меня пальчиками как из головы все вылетает. Я уж не говорю о продолжении… Тогда вообще начинаешь путать небо с землей.

Василий прижал ее на секунду к себе.

– Такие мысли у тебя, наверное, с перепугу…– услышала она, несмотря на шум в ушах и головокружение.

– Может быть, – приблизив губы к его уху, пробормотала Женя. – Ты же знаешь, что я не могу переносить ни качку ни такие вот зависы. Что-то начинает со мной происходить…

Василий заглянул в ее сверкающие глаза, перевел

взгляд на порозовевшие щеки.

– Но здесь ничего не выйдет, – шепотом ответил он ей на ухо. – Самолет маленький и туалет только один …

– Я думаю, у нас получилось бы хоть где. Вообще-то мне начинает казаться, что я, в таком состоянии, могу и сама…

– Это несправедливо, – засмеялся Василия. – А как же я?!

Он уже почти весело оглядывал ее возбужденное лицо, потом тихо пообещал:

– Попробуем в Боинге. Здесь у нас даже времени не хватит…

Женя, вздохнув, вновь обхватила его обеими руками, просунутыми под полы расстегнутого плаща, легла щекой ему на грудь и попыталась уснуть.

Подлокотник ей мешал и Василий, чтобы Жене было удобнее, подтянулся в своем кресле. Стало уютнее, но сцепленные пальцы быстро онемели, и она ослабила их. Одна рука соскользнула вниз и наткнулась на то, вокруг чего крутились, и затягивали ее в бездну крамольные мысли. Она прижала на мгновение непослушника, но тот стал только напористее.

Василий заерзал в кресле и зашептал что-то в ухо умоляющим тоном. Женя не понимала слов, но уже из озорства прижала локоть еще раз…Мельком взглянув по сторонам, она убедилась, что никто за ними не наблюдает и, не давая опомниться Василию, сунулась головой под полу плаща. Она лишь потянула кончиками пальцев за язычок молнии, как обезумевший разбойник пружиной вырвался к ее губам…

Радиоголосилка прервала их игры в самом разгаре. Стюардесса, по-прежнему бодро, сообщила информацию о скорости, высоте, температуре в Питере, и распорядилась пристегнуть ремни. Самолет пошел на снижение.

Публика зашевелилась, и Жене пришлось оставить увлекательное занятие. Искоса поглядывая на мужа, она с удовольствием заметила, что лицо его

--">