Владимир Григорьевич Колычев - Чужая жена

спросила Ирина.

— И то, и другое, — ответил Тимоха, улыбнулся и скользнул взглядом по ее бедру, по всей длине закрытому полой шелкового халата, украшенного иероглифами.

— Тогда чайник поставь, а я сейчас, — сказала она, неприязненно глянула на Тимоху, зашла в спальню и закрыла за собой дверь.

— Мы пойдем, — тихо сказал Стас, обращаясь к другу.

— Чего это? — спросил тот и скривился.

— Так ты же видишь, что не рады нам здесь.

— А ничего, что я вместо ее мужа под пули лез?

— Она этого не знает.

— Так я расскажу!

— Она тебе не поверит.

— Почему это?

— Потому. — Стас выразительно глянул на Тимоху.

Если не дурак, сам догадается. А если дурак, то ему здесь точно нечего делать.

— Чай, кофе? — передразнив Ирину, спросил Тимоха.

Стас промолчал. У него сейчас не было настроения дурачиться. Слишком уж серьезное впечатление произвела на него хозяйка квартиры.

— Да расслабься ты, — сказал Тимоха и бросил на приятеля недовольный взгляд.

Он взял чайник, набрал в него воды из-под крана, вернул на плиту.

— Да я и не напрягался, — сказал Стас.

Тимоха осмотрел разделочный стол, заглянул в шкаф и пожал плечами.

Тут на кухне появилась Ирина в просторном спортивном костюме, который скрадывал изящные контуры ее тела. Именно для этого она и переоделась. Чтобы у Тимохи слюнки не текли.

— А где тут у тебя спички? — спросил он.

— Они мне здесь не нужны, — насмешливо сказала она, подошла к плите, повернула ручку и нажала на нее.

Что-то щелкнуло, под чайником вспыхнул огонек.

Ирина открыла холодильник, достала оттуда батон копченой колбасы, кусок сыра, взяла нож.

Тимоха облизнулся, глядя на нее. Он хотел есть, но Ирина волновала его куда больше, чем колбаса.

Мешковатый костюм не очень-то помогал. Соблазнительные выпуклости все равно проступали. Тимоха не стеснялся ощупывать их глазами.

Ирина никак не могла не заметить этого. Может, потому она слишком резко, со стуком ополовинила ножом батон колбасы и при этом выразительно глянула на Тимоху.

Только его это нисколько не напугало. Напротив, раззадорило.

— Большую колбасу нужно резать крупно, — заявил он.

Ирина отвернулась от него. Стас заметил, как она закатила глазки. Мол, откуда такая напасть на мою голову?

— Это у него после контузии, — сказал Стас, давая понять, что Тимоху не стоит воспринимать всерьез. — Все маленькое кажется ему большим.

— Ну, я бы не сказал, что у меня… — Тимоха осекся, наткнувшись на взгляд товарища.

— Мне на работу скоро, так что давайте поторопимся.

— Сегодня воскресенье.

— В частных лавочках не бывает выходных.

— И что за лавочка, если не секрет? — полюбопытствовал Тимоха.

— Секрет, — отрезала Ирина.

— А у меня допуск к секретным документам есть.

— Это тоже после контузии? — спросила Ирина с ироничной улыбкой и заговорщицки глянула на Стаса.

— А что здесь смешного? — спросил Тимоха и надулся. — Мы реально воевали. Контузия у меня была.

— Кирпич прилетел, — совершенно серьезно сказал Стас. — На воздушной волне. Хорошо, что Тимоха тогда в каске был.

— На воздушной волне? — Ирина посмотрела на него с таким интересом и даже переживанием, как будто это он поймал кирпич.

— Ну, в смысле, на ударной, после взрыва.

— Паша был с вами? — Она спохватилась, вспомнила о муже.

— Душой, — с усмешкой ответил Тимоха.

— Что это значит? — Ирина с тревогой глянула на него.

— Нет, душа его от тела не отделилась. Он там, на кухне, только мясо от костей отделял. Зубами.

— На кухне?

— Мы воевали, а Паша в тылу отъедался. Он что, правда твой муж? — в упор спросил Тимоха.

— Да, муж. А что?

— Странно. Ты такая красивая. Тебе другой муж нужен.

Остапа, что называется, понесло. Стасу ничего не оставалось, как набросить на друга узду.

— Нам уже пора, — зычным голосом проговорил он, поднимаясь с места.

— Кто сказал? — вскинулся Тимоха.

— Я сказал! — Стас надавил на него взглядом, и это подействовало.

— А чай? — Ирина посмотрела на него с чисто женским интересом.

Возможно, она даже не хотела, чтобы он уходил. Во всяком случае, Стасу так показалось.

— Ну, если без разговорчиков…

— С бутербродами, — с улыбкой проговорила женщина.

— Нет, просто обидно, — буркнул Тимоха, разглядывая свои ногти.

Стас промолчал. Он не старшина роты, чтобы --">