Борис Викторович Сударушкин - Африка для Яны

Одним из признаков онейроида является дезориентация в личности галлюцинируемого, изменение субъекта восприятия, трансформация Я, например, "превращение" в птицу или дерево."

— "Мда, — сказал Олег сам себе. — План действий ясен: запрос в Мали с фотками африканцев; транспортировка лётчиков в Москву в институт Сербского и личная беседа в присутствии психиатра; запрос в Афины [откуда совершал большую часть рейсов Антей]; беседа с коллегами по фирме и членами семей; характер грузов и контакты по линии бизнеса — это всё понятно, но что делать вот с ЭТИМ?" — перед ним лежала фотография белокожей девушки, которая вполне могла быть и россиянкой… Фотка была найдена в кармане трупа одного из африканцев — лётчики в госпитале опознать девушку по фото не смогли: во всяком случае в данный момент ничего о ней не помнили…

Интуитивно Олег понимал, что именно эта фотка являлась ключом к разгадке всего дела…С чего бы вдруг фото россиянки оказалось в кармане африканского трупа на российском самолёте? Да и россиянка ли эта девушка?

Олег снял телефонную трубку и набрал номер следователя в Ростове-на-Дону:

— Привет, Игорь…Это Олег. Хочу тебя озадачить очень серьёзно…Сними мне все пальчики по АнтЭю — ну, лётчики-же едят на борту — все тарелки, стаканы, вилки, ложки — всё, где только могут держаться отпечатки…

… … …

5

— Тёма, Тёма, не отставай! — кричала маленькая девочка лет пяти своему неуклюжему семилетнему двоюродному брату…Мальчишка слегка прихрамывал и, стесняясь своей неловкости, с блаженной улыбкой, как мог, ковылял за кузиной…

Мама Тёмы — Нина — родилась с врождённым вывихом бедра… это определило всю её дальнейшую жизнь. Она так и не вышла замуж — кто возьмёт девушку с таким видимым дефектом, когда хромота заставляет человека ходить будто каждый раз приседая на одну сторону чуть ли не на пол головы собственного роста? Даже стоять она могла только скособочившись… Нина смирилась с одиночеством и отсутствием мужчины в своей жизни, но смириться с отсутствием ребёнка не смогла… Окончив институт иностранных языков, где она изучала испанский, Нина не нашла работы по специальности и устроилась корректором с русским языком в издательство технической литературы… Буквально через месяц оказалось, что она беременна… Вобщем, она даже сестре не сказала, кто был отцом Тёмы — было ли это увлечение нескольких недель или вообще только одно свидание — никто не знал. Подозревали, что отцом мальчика был кубинский студент из тех, с кем Нина практиковала свой испанский, когда училась…Ребёнок был смуглый и это усиливало подозрения… Все знали только, что отца у Тёмы не было и мать воспитывала его одна. Хорошо ещё, что Нинина сестра иногда помогала. Но у сестры у самой была маленькая дочка — Яна — забот ей тоже хватало. Слава Богу, что семья у сестры была полная и отец маленькой Яночки обожал дочь …

В трёхлетнем возрасте Нина решила отдать Тёму в детский сад. Когда вечером после первого дня в детСаду она забирала сына домой, мальчик показался ей каким-то растерянным, молчаливым и тихим. Нина решила, что это новая обстановка так подействовала на него…На второй день, возвращаясь с мамой из детского сада, Тёма вдруг начал тихо хныкать и проситься на руки…Нина кое-как приволокла сына домой и сразу измерила ему температуру — но всё было нормально — 36 и 6… Ребёнок даже не стал играть и сам лёг спать в кроватку — такого не было никогда… Когда Нина пришла в садик за сыном вечером на третий день, мальчик, увидев маму, даже не встал со стула — он сидел с отсутствующим взглядом и смотрел куда-то вдаль:

— Сынуля, что с тобой? — пыталась растрясти его Нина, но Тёма почти не отзывался…

Женский голос с акцентом произнёс из-за спины:

— Девочка, забирай ты своего сыночка отсюда — не детСадовский он — не выживет здесь…

Нина обернулась. Перед ней стояла уборщица — пожилая деревенская молдованка, из тех, что в лихие девяностые тысячами приезжали в Москву на заработки… Уборщица перекрестилась по-деревенски и шёпотом, чтобы не слышали воспитательницы, сказала:

— Он же за три дня ни ложки не съел и даже воду не пьёт — дети все играют, носятся, орут, а он сидит на табуреточке и в ужасе на них смотрит… Не детСадовский он — домашний ребёнок… А если они ещё его задирать начнут?… Дети ведь они, знаешь…ой, Господи, прости меня грешную, я уже и на детишек наговариваю… Вобщем, --">