Людмила Мартова - Алая гроздь турмалина

липовый цвет и наполнявшего воздух нежным цветочным ароматом вперемешку с озоном. Не было на свете ничего лучше запаха, даруемого летним дождем, и дом чувствовал себя спокойно и умиротворенно, поскольку именно белыми летними ночами ему особенно часто вспоминалось то хорошее, что происходило в его стенах.

То ли в воспоминаниях, то ли во сне, кружились пары в бальном танце, развевались подолы женских шелковых платьев, под аромат сигарного дыма велись степенные мужские разговоры, а в одной из задних комнат играла с дорогой иностранной куклой маленькая девочка со светлыми кудряшками. То, что хранил дом, предназначалось ей, но не сложилось, не срослось. Так бывает.

Странный звук пробудил дом от дремы, заставил вздрогнуть, вызвав дребезжание половиц. Кто-то влез внутрь, аккуратно выдавив стекло со стороны двора. Странно, кто бы это мог быть? Впрочем, кем бы ни оказался неожиданный посетитель, его визит не нес ничего кроме зла. Добрые люди не проникают в чужие дома, выдавливая стекла, да еще под покровом ночи.

Незваный гость не торопился, неспешно обходя комнату за комнатой. Он явно что-то искал, подсвечивая фонариком, свет которого был направленным, а потому невидным с улицы. В руках он держал какой-то лист, периодически переводя взгляд с него на потолок, стены и пол. Много лет дом ждал, когда скрытое в нем кто-нибудь обязательно начнет искать. Неудивительно, что это случилось. И то, что именно сейчас, тоже — шум новости об аренде и последующей реставрации наделали большой. Тот, кто ищет, понимает, что времени у него осталось немного.

Новый звук разрезал ночную тишину. Теперь открылась и мягко закрылась отпертая ключом центральная входная дверь. Шаги, раздающиеся из прихожей, были уверенными, хозяйскими. И проследовали они не в заднюю служебную часть, а в парадную анфиладу комнат. Первый визитер тоже услышал эти шаги — выключил фонарь и замер, видимо, принимая решение.

Старый дом тоже замер, предчувствуя беду. Если бы у него были глаза, то он бы обязательно зажмурился, чтобы не видеть всего того, что будет дальше. Но дома не умеют жмуриться, поэтому, вздыхая и скрипя от волнения, он стал свидетелем очередного поворота истории, свершающегося под его крышей.

Второй визитер даже не успел подготовиться, повернувшись на тихий звук шагов за спиной лишь в самый последний момент. Он лишь вскрикнул от неожиданности, вцепился в то, что держал его враг, и тут же упал от удара нанесенного рукояткой фонаря в висок. Матерясь сквозь зубы (этого старый дом совсем не любил), первый незваный гость окинул взглядом поле короткой битвы, присел, приложив пальцы в резиновой перчатке к шее своей жертвы, снова замер, словно в раздумье, что делать дальше, но задерживаться на месте только что совершенного преступления не рискнул.

Опять прошелестели едва слышные шаги, крякнула рама окна, и человек исчез так же, как появился, нырнув в буйство зелени остатков неухоженного сада. Снова погрузившись в полную тишину, которую теперь ничего не нарушало, даже летний дождь, дом печально и торжественно смотрел на лежащее в одной из своих гостиных тело. За чем бы ни приходили эти двое, оно пока осталось у дома.

Глава первая

Лена, точнее, Елена Николаевна Беседина, поскольку именно так ее звали практически все знакомые, проснулась словно от удара и села в постели, тяжело дыша и потирая висок, который наливался тупой болью. Часы, мерцавшие в полумраке, показывали классический «час волка» — самое начало четвертого, момент перед летним рассветом, то самое время, когда, по статистике, умирает больше всего людей.

После того как именно в этот проклятый час Лена потеряла сначала отца, а потом и маму, это время она особенно не любила, и, если просыпалась между тремя и пятью часами утра, то чувствовала безотчетную тревогу, даже страх. Она растерла лицо руками и прислушалась к ощущению, похожему на дрожащее внутри желе. Что-то должно случиться.

Встав с кровати, она нащупала ногами тапочки, стараясь двигаться неслышно, вышла из спальни в коридор, дошла до комнаты сына и заглянула через приоткрытую дверь. Разметавшийся на кровати Митька спал крепко и спокойно, как и положено в двенадцать лет. Ее тихих шагов он, разумеется, не услышал. Немного успокоенная Лена вернулась в спальню и рассеянно погладила вопросительно глядящую на нее собаку.

Пес, восемь лет назад подобранный на улице спаниель по кличке Помпон, --">