Елена Арсеньевна Грушко (Елена Арсеньева) - Дамочка с фантазией

нашла источник света.

Ох, ну почему ж так болит голова и тошнит? Не пьянствовала же я накануне, в самом-то деле!

Щелкаю выключателем и при не слишком-то ярком свете озираюсь.

Ба-тюш-ки… Неужто пьянствовала-таки?!

Столик загроможден бутылками: шампанское, коньяк, водка, вино какое-то. Тупо смотрю на этикетку. «Ночь нежна». Но ведь это роман Фицджеральда так называется, при чем тут вино?! Какая пошлость, однако…

Рядом с бутылками два пластиковых стаканчика: в одном на донышке плещется коньяк, в другом, том, что стоит вблизи от меня, – темно-розовая жидкость. Так вот ты какая, «Ночь нежна»! Если стакан стоит с моей стороны, подразумевается, я из него пила? Не помню такого. Перед тем, как лечь спать, сделала несколько глотков «Саровской» минералки, огорчившись, что она не газированная. Было похоже, что просто вода из-под крана. Но я ее выпила, куда ж деваться, потому что она входила в состав моего продуктового набора. Ну да, в СВ теперь принудительно кормят на ночь, из-за чего билеты стали еще дороже. Я поехала в СВ, потому что больше билетов не было, а мне непременно понадобилось сегодня уехать из Нижнего в Москву…

Я радуюсь новому воспоминанию, но как-то мельком, мимоходом, мимоездом.

Мимоездом – вот именно!

Взгляд мой перебегает со столика, на котором, кроме бутылок, стоит блюдо с какой-то ресторанной нарезкой (остро пахнет копченой рыбой, от чего меня начинает мутить еще сильней), к противоположной полке. На ней лежит очень странный человек.

Это мужчина. Я вижу все его плотное, напряженно вытянутое тело с волосатым торсом и ногами. Он совершенно голый – вот в чем странность! Вовсе голый, даже без плавок. Света, конечно, не очень много, но я отчетливо вижу то, что обычно принято скрывать. От этого, между прочим, принято отворачиваться, но я сижу, как дура, и пялюсь на вышеназванное. Приходилось мне видеть этот орган и раньше, никаких открытий я тут для себя не сделала и все же не могу понять, отчего он так непотребно выглядит…

Бог ты мой, да на нем же презерватив! Наполовину сползший.

Стыдливо отвожу глаза, смотрю на загроможденный столик, на смятые билеты – мой и моего попутчика, – только чтобы не пялиться на этот дурацкий презерватив.

Вот уж правда дурацкое зрелище. Этот человек, похоже, до такой степени устал после, что даже не смог снять изделие номер два…

Так, минуточку! А с кем он, интересно знать, так уж сильно устал после?.. Кто была та, которую здесь, в двухместном купе, в присутствии женщины, спящей на соседней полке (то есть меня), мой сосед, фигурально выражаясь, имел?

Чисто рефлекторно осматриваю свое собственное тело. Потом, не поверив глазам, на всякий случай ощупываю себя.

Я сижу, едва прикрытая простыней, но под ней на мне и нитки нет! Я такая же голая, как мой сосед по купе!

Так это что? Я с ним, то есть он со мной, то есть мы вместе?!

Обвожу безумным взором – обезумеешь тут! – купе и обнаруживаю на полу две скомканные тряпочки: это мои трусики и лифчик. Тут же валяется мятая трикотажная маечка. Напяливаю все это на себя, потом вскакиваю в брюки, натягиваю свитер. Ощупью нахожу под полкой сапоги со всунутыми в них носками. Надеваю носки. Проделываю все это со страшной скоростью, не сводя глаз с неподвижного тела.

С каждой минутой созерцание его пугает меня все больше. Дело в том, что я вижу всего этого мужчину, но не вижу его лица. Он лежит полуотвернувшись, прикрыв голову подушкой.

Какое-то время я сижу на своей полке (одетая!), потом решаюсь: рывком наклоняюсь к мужчине и сдергиваю подушку – она почему-то кажется мне очень тяжелой! – с его головы.

И тут же отшатываюсь, снова падаю на полку и утыкаюсь лицом в колени, чтобы не видеть жуткого зрелища, открывшегося мне. Но эта картина так и стоит перед глазами. У него размозжено лицо. Похоже, что кто-то с силой ударил ему по переносице тяжелым предметом. Убил или тяжело ранил. А потом… потом закрыл лицо подушкой. И, видимо, довершил начатое убийство. Мой сосед мертв.

Подушка тяжелая потому, что она впитала кровь из жуткой раны на лице. Этого и добивался убийца.

Стоило представить, что в этом купе недавно был человек, зверски убивший себе подобного, как меня начинает трясти.

Так, стоп. Он прикончил моего соседа, но не тронул меня… пожалел? Или ему нужен был один конкретный мертвец? Может быть, это акт мести?

Ну ладно, этот акт свершен. А куда девался мститель потом?

Вышел в коридор, куда еще!

Я смотрю на дверь. Фиксатор замка --">