Ирина Коняхина - Маргарет и Кент

– Вот это правильно, на это я только скажу – да! Попробуй, дорогой! Хотя я сомневаюсь, что она согласится. Наша дочь такая упрямая! Ты хотя бы уговори ее отпустить вместе с нами Рене. Никто лучше нас не позаботится о мальчике.

– Я попробую! Хотя, боюсь, без Рене ей здесь будет совсем невыносимо… Да, уж, и так плохо, и так нехорошо!

– Война обязательно будет! Поверь мне, старому еврею. Моя интуиция меня никогда не подводила. Все будет ужасно! Европу ждут страшные испытания.

Только теперь Винсенте вспомнил, что обещал Маргарет привести Рене. Мужчина попрощался с хозяевами, взял мальчика за руку и отвел к матери.

После своего возвращения из Швейцарии на улицу Беко Винсенте несколько раз заходил к Маргарет, они пили кофе с круассанами. Говорили о погоде, о ценах в магазинах, о приближающейся к Бельгии войне. Наконец раз на третий или даже четвертый Винсенте уже почти в дверях решился повернуть разговор на тему переезда Маргарет с сыном в Америку.

Маргарет была категорична:

– Винсенте, прошу вас. Мне очень тяжело об этом говорить. Я все решила. Я не оставлю могилу любимого мужа, а Рене не оставит меня. Мне безразлично, как и на что мы будем жить. Я не боюсь ни нищеты, ни голода. Умрем, значит умрем.

– Что вы такое говорите! Маргарет, вы такая красавица! У вас еще целая жизнь впереди! Вы обязательно встретите какого-нибудь достойного мужчину, и у вас будет новая семья!

– Нет! Нет и нет! Моя жизнь закончилась в тот день, когда похоронили Эрнеста. Впереди у меня сплошная пустота, я доживаю свой век на этом свете! Мне абсолютно безразлично, как это все будет происходить. И настоятельно прошу вас прекратить все эти разговоры про Америку. Мне это неприятно! Если вы еще раз начнете меня уговаривать, пожалуйста, больше не приходите!

Винсенте внимательно посмотрел на женщину. И почему он раньше не замечал ее такие выразительные глаза. Какой у нее приятный цвет кожи, какое милое нежное лицо. И белокурые волосы, схваченные в пучок на затылке. Несколько отливающих золотом кудряшек выбились из пучка и небрежно лежали на длинной шее. Черное крепдешиновое платье чуть ниже колен, пока она сидела, слегка открывало ее стройные длинные ноги. На Маргарет были дорогие темные шелковые чулки и модные туфли с массивной пяткой и на высоком каблуке.

Маргарет поймала на себе пристальный взгляд Винсенте, одернула платье, они оба немного смутились. Молчание нарушил Винсенте:

– Маргарет, дорогая! Посмотрите на себя в зеркало! Природа наградила вас внешностью, о которой можно только мечтать! Вы необыкновенная красавица! Говорю вам это совершенно искренне! И эта роскошная молодая женщина ставит на себе крест! Не смейте!

– Природа лишила меня самого важного в жизни! У меня больше нет моего Эрни! Прошу вас, уходите, я не желаю больше с вами разговаривать! Я ведь знаю, это мои родители велели вам меня уговорить. Передайте им, пусть уезжают! Я останусь здесь с Рене, и никого из вас не хочу больше видеть!

Раздосадованный полным поражением в переговорном процессе Винсенте отправился к Зингерам. Они приняли его тепло, потому что особо не рассчитывали на успех.

– Что же теперь делать, – с горечью произнес папаша Зингер, – придется это принять как неизбежность. Мы все равно будем вынуждены уехать.

Пожилой мужчина жестом усадил гостя в кабинетное кресло, сам подошел к дубовому буфету и налил коньяк в два старинных хрустальных бокала. Один бокал передал Винсенте, а сам не стал садиться и не слишком решительно произнес:

– Винсенте, дорогой, могу я попросить тебя об одном одолжении?

– Разумеется, месье! – молодой человек привстал, посчитав неудобным разговаривать с Зингером сидя, когда тот стоит.

– Сиди-сиди! Я тоже сейчас сяду. Пожалуйста, позаботься о Маргарет. Если ей потребуется какая-нибудь помощь!

– Конечно, месье! Я сделал бы это и без вашей просьбы!

– Мы планируем в конце этой недели отправить багаж, а на следующей неделе или, самое позднее, недели через две – сами двинемся в дальний путь. Сначала в Париж, а потом по морю до Америки. Что делать! Судьба посылает нам тяжкие испытания. После того как мы отправим крупные вещи, мы будем жить в квартире у Маргарет. Надеюсь, мы еще увидимся до нашего отъезда? Ты ведь никуда больше внезапно не исчезнешь?

– Нет, что вы. Пока я ничего не планирую.