Елена Гордина - Забери меня с собой

причинил себе увечья, тем более, вы говорили, что иногда он бывает буйным.

– Это лечится? – Ольга говорила глухо, она вообще с трудом подбирала слова. – Уколы? Капельницы? Быть может, тогда положить его в больницу? – Она не теряла надежды.

– Это не лечится, и в больницу стариков с деменцией не берут. – Психиатр с удивлением впервые посмотрел на женщину, которая вот уже несколько минут сидела в кресле напротив. – Вы что, с другой планеты свалились? В больницах нет мест даже для людей, которых можно вылечить, а деменция – это необратимый процесс, от которого нет спасения.

– Что же мне делать? – с отчаянием повторила Ольга, она никак не могла смириться с мыслью, что больше ничего нельзя сделать.

– Жить, нести свой крест, как делают люди, у которых родители впали в старческий маразм. Это ваш дочерний долг – обеспечить ему уход!

– Но… – Ольгины глаза наполнились слезами. – Отец воет все ночи напролет, он… он… он мажет фекалии по стенам, у него дома все пропахло мочой. Пока с ним сидят сиделки, но и они отказываются, потому что отец снова стал агрессивен. Сиделки его просто боятся.

– Сдавайте его в ПНД. – Психиатр взглянул на часы, до конца приема оставалось десять минут, как же долго тянулось время. Он не любил вот такие приемы, эта женщина, до нее была женщина, и после нее придет женщина, все хотят от него чуда, а это невозможно. Если, например, шизофрения не лечится, но хотя бы купируется, то деменция и не лечится, и не купируется, это медленная дорога в ад. Порой она длится по десять лет и более. Если у старика здоровое сердце, то жить безумным он может очень долго, конечно, если это можно назвать жизнью.

– Но… – Ольга снова запнулась, – там же ад… – И она тотчас вспомнила рекламу, которую сутками крутят по ящику, – бабка в деменции, а вокруг нее все хороводы водят, врачи, родственники, цветочки, тортики, мишки и плюшки.

И психиатр словно прочел ее мысли:

– Отдавайте отца в частный дом ухода для людей с деменцией, но это стоит огромных денег, я вам сразу говорю.

– У меня нет таких денег, – Ольга почувствовала себя в ловушке, – вы же знаете, что сейчас творится с работой. Предприятия закрываются, людей пачками выкидывают на улицу. Я делаю все возможное, чтобы удержаться на работе, – по лицу женщины текли слезы, но она их словно не замечала, – но я совсем не сплю ночами, и на меня уже стали косо смотреть.

– Я не волшебник. – Психиатр едва сдерживал раздражение, как же ему осточертели эти вечно ноющие, вечно давящие на жалость родственники больных. – Я предложил вам три варианта: ПНД, частная клиника или домашний уход, вы сами должны выбрать то, что вам больше подходит. Ваш отец уже не выздоровеет, я же утром был у вас дома и говорю вам это с полной ответственностью: его заболевание только прогрессирует, и дальше будет еще хуже.

– Я поняла вас. – Ольга, пошатнувшись, поднялась из кресла. – До свидания.

Она вышла из кабинета и, не глядя под ноги, пошла к выходу. Частная клиника «Медпомощь» была красиво оснащена: приятного голубого цвета диванчики, искусственные цветы в кадках, автомат с кофе и даже большой аквариум на высокой тумбе. Весь внешний вид этого заведения должен был настроить обывателей на доверие, расслабить и выкачать как можно больше денег, Ольга все это понимала и сегодня уже вложила последние деньги за утренний приезд специалиста на дом и за последующую консультацию у психиатра в клинике. И она никогда бы сюда не пришла, если бы бесплатная медицина не отказалась от ее отца сразу же после постановки диагноза. Тогда она раз за разом меняла частных психиатров в надежде, что, может быть, хоть кто-то поможет ей найти выход.

Ольга вышла на улицу и закурила, последнее время она дымила как паровоз. Муж, который ждал ее в машине на парковке у клиники, вышел из автомобиля и подошел к ней.

– Ты похожа на бомжиху, – произнес он брезгливо и отвернулся от сигаретного дыма, который норовил угодить ему прямо в лицо.

Андрей не курил, он был весь на ЗОЖ, позитиве и «всегда в ресурсе», такой эффективный топ-менеджер, он руководил отделом продаж в известной компании города и очень этим гордился. Он вообще очень сильно себя любил, Ольга его раньше тоже очень сильно любила, а это значит, что у них был общий объект для обожания – Андрей. Однако со временем Оля устала от идолопоклонничества и теперь просто принимала мужа таким, какой он есть, прекрасно помня поговорку, что «коней на переправе не меняют». --">