Светлана Демидова - Сердце из нежного льда

взбешенный Петр Николаевич. – И ведь какие деньги берут за такую бодягу!

Алла от души расхохоталась и с трудом заставила себя остановиться. У Башлачева было такое растерянное выражение лица, что ей стало его жалко. Вытирая выступившие слезы настолько осторожно, чтобы не размазать косметику, она сказала:

– Петь! Поскольку ты и так уже здорово потратился, может, ну его и «Пируэт» твой заодно?!

– Знаешь, похоже, что я не в ударе, – согласился он. – Судя по этому букету, в «Пируэте» сегодня наверняка санитарный день или какой-нибудь переучет тарелок!

– Ладно, поехали ко мне! – неожиданно вдруг предложила Алла. – Потерплю твою «Ауди», так и быть. У меня дома как раз все есть. Думаю, посидим не хуже, чем в «Пируэте».

Потрясенный неожиданным везением среди тотального невезения, Башлачев даже проехал на красный свет, чуть не сбив на переходе старушку с ручной тележкой. А Алле действительно становилось плохо. Сначала она побледнела, потом позеленела, а на висках проступили капельки пота.

– Остановить машину? – спросил встревоженный Башлачев.

– Не надо, – прошептала она. – Сейчас повернешь направо, въедешь во двор, и мы – приехали.

– Располагайся, Петя, – сказала она ему уже в квартире. – Посиди пока, музыку послушай или фильм какой-нибудь посмотри, – она кивнула на компьютер и полочку с дисками. – А я в душ. Минут через пятнадцать приду в себя. Уже проверено.

Алла ушла в ванную, а Башлачев огляделся. Надо же, какое безликое жилище! Сразу и не поймешь, женщина тут живет или мужчина. Проклятые унисекс и минимализм! До чего же они его раздражают! Вот у Вики всюду цветы в горшках, вазочки, какие-то мягкие собачки, а на стенах – панно с инкрустацией и картины с водопадами. На кресла брошены яркие тряпочки, на низенький столик – колечки, цепочки, щетки для волос, разноцветные тюбики помады. Сразу ощущаешь присутствие в доме женщины. А у этой! Белые голые стены. Телевизор, компьютер, диски, книги да журналы. Как можно так жить? Как в офисе! Как в библиотеке! Не собираясь ничего ни слушать, ни смотреть, он от нечего делать включил компьютер. На рабочем столе красовался самолет совершенно новых, обтекаемых форм. Ну и баба! Нет чтобы цветочки поместить на экране или кошечек в корзинке. Раздраженный самолетом Башлачев как раз выключил компьютер, когда в дверь позвонили. Из ванной раздавался только шум льющейся воды. Петр Николаевич решил, что не случится ничего плохого, если он откроет дверь. Не Вика же там, в самом деле!

Это действительно была не Вика. Это была тучная расплывшаяся почтальонка.

– Белозерова Алла Константиновна здесь живет? – спросила она.

– Здесь, только она в душе, моется, – ответил Башлачев.

– Тогда вы распишитесь. Заказное письмо. – Почтальонка сунула ему под нос бумажку с ручкой.

Башлачев взял письмо и с удовольствием расписался недавно выработанной начальнической росписью с гнутой верхней перекладиной заглавной Б и решительным росчерком в конце. После ухода женщины, которая погрозила ему пальцем и, перейдя на «ты», строго сказала: «Смотри, передай!», Петр Николаевич вернулся в комнату и посмотрел на обратный адрес. Киев. Украина. До востребования. Николай Щербань. Интересно, что это за «самостийный» мужик! Явно не родственник, раз до востребования! Наверняка любовник! Переписываются на почтовое отделение, чтобы жена не застукала! Ловкачи!

Петр Николаевич положил письмо рядом с компьютером и подошел к окну, чтобы обозреть окрестности. Ничего хорошего, кроме домов на противоположной стороне улицы, он не увидел и почувствовал, что здорово разозлился. Если бы он узнал, что его Вике приходят подобные конвертики, он ее убил бы. Именно убил! Башлачев решительно вернулся к компьютеру, жадными руками схватил конверт и надорвал бумагу. Нечего церемониться с этой бабой, у которой любовники по всему СНГ. Он всего лишь стоит на страже обманутой украинской жены Николая Щербаня.

Петр Николаевич вытащил из конверта завернутые в тонкую бумагу фотографии. Сняв с них обертку, он, не удержавшись, присвистнул. На фотографиях в самых откровенных позах была изображена молодая хорошенькая и совершенно обнаженная девушка. Тело было худеньким, но все равно роскошным: с красивой грудью, тонкой талией и плавным переходом к стройным бедрам. Глаза девчушки были широко распахнуты, то ли оттого, что она позировала в таком виде впервые, то ли оттого, что фотограф тоже находился в неглиже, смущая ее, а --">