Эммануэль Арсан - Лаура, Ванна

решили, что легче уходить из жизни по частям, чем уйти из нее внезапно. Смерть кажется им приемлемой, когда оплачиваешь счет в кредит. В этом сама суть их философии: мечта умереть в рассрочку.

— И что же в этом плохого?

— Они проживают жизнь на бешеной скорости. — Совсем нет! — неистово запротестовала Лаура.— Год без страха смерти равен вечной жизни.

Мирта прошептала мне тихо, чтобы не услышала

Лаура:

— Существует обман в каждой вере. Даже если вера рождается из мечты.

Николас поднялся на ноги.

— Давайте пойдем,— решил он.

Лаура вскочила, весело воскликнув:

— Ах, наконец-то! Мы потратили не слишком много времени. Мы попадем туда еще до наступления темноты.

Она обхватила руками шею Николаса. Смущенный, он должен был объяснить, что имел в виду:

Я думаю, что нам пора возвращаться домой. Нам нельзя надеяться на другой мир.

Лаура застыла как вкопанная. Она явно не могла поверить в то, что Николас ей сказал. Он осознал ту боль, которую нанес, и протянул руку к ее светлым волосам, в которые вплелись растения. Он стоял перед ней, как робкий школьник.

Но, вероятно, он заметил на лице Лауры нечто такое, что остановило его руку. Он повернулся к возвышенности, отделявшей нас от них, и начал карабкаться по склону вверх.

С механической покорностью Лаура последовала за ним, теперь ей, казалось, все было безразличным.

Пока они добирались до нашей террасы, Мирта прошептала мне с любовным озорством:

— Ты знаешь, о ком я подумала только что, правда?

— А не думаешь ли ты,— ответил я,— что я тоже скучаю по ней?

Я почувствовал, как ее дружеская рука легла на мое колено — рука, которая никогда не покинет меня в беде.

— Понимаешь, любовь моя,— добавила Мирта,— даже в нашем мире может родиться нечто новое.

Я поднялся навстречу нашим двум товарищам.

— Лаура, Николас, послушайте. Мы любим мара, поэтому теперь мы оставляем их в покое. Мы пришли сюда не для того, чтобы добавить свои беды к их несчастьям. Мара не только хотят забыть, они также хотят, чтобы о них забыли. Они хотят оставаться одни. Давайте уважать их мечты.

Мне было стыдно, что мое горло пересохло, и я едва мог произнести слова. Я повернулся к солнцу, чтобы никто не смог увидеть слез, навертывающихся на глаза — необъяснимых слез.

Хотя я не совсем уверен в том, но, по-моему, услышал, как Николас весело говорил Лауре, чтобы поднять ей настроение:

— Перед тем, как оставить мара в мире и покое, давай займемся любовью. Они почувствуют себя менее одинокими и заброшенными: даже далеко от них мы останемся с ними, любя один другого.

Мне показалось, что он протянул руки к Лауре и прижал ее к себе, но она выскользнула из его объятий и, минуя меня, устремилась к Тиео.

Тиео выбросила недоеденную дыню, вскочила на ноги, перевернув корзинку, которая покатилась в воду. Она побежала навстречу Лауре и взяла ее за руку.

— Пойдем же, Тиео! — сказала Лаура.— Давай присоединимся к нашим людям и поиграем с ними. Будь смелой: давай протанцуем нашу жизнь до конца!

Они вернулись и с сожалением посмотрели на меня. Голос Лауры был холоден, но он жег меня:

— Какая жалость, профессор Морган. Когда человеческая память стареет, она забывает свободу.

Она повернулась лицом к Мирте.

— До свидания, Мирта,— сказала она.— Может быть, еще встретимся... в какой-нибудь будущей жизни?

Мирта подавила свои чувства и с улыбкой подмигнула Лауре.

— Счастливого путешествия, Лаура, — сказала она.— Ты найдешь правду, отбросив один из наших страхов. Но остаются другие, которые мы должны испытать. Именно поэтому меня не прельщает вечность.

Ее голос незаметно дрогнул. По-моему, она не смогла закончить то, что хотела сказать, но набралась мужества добавить:

— Тем не менее, часть меня идет с тобой — самая молодая.

Кивком головы Лаура дала знать, что она ее поняла.

Она и Тиео рука об руку отправились к уже невидимой возвышенности внизу, ничего с собой не взяв.

Перед уходом Лаура даже не взглянула на Николаса, а Тиео не попрощалась с

--">