Ольга Олие - Ледяной «принц» [СИ]

чудом не выскользнул из под резинки и… Вонзила себе в грудь.

Уже оседая на пол, она, с улыбкой смотря на Лиама, произнесла:

— Я никогда не буду твоей подстилкой. Не мечтай даже. Для этого я слишком люблю мужа.

Я больше не смог выдержать. Наплевав на шейха, опрометью бросился вниз и, склонившись над мамой, закричал, увидев ее всю в крови.

— Мама!!! Зачем?!

— Прости, милый, я очень тебя люблю, но честь… — договорить ей было не суждено. Голова безвольно откинулась назад, а глаза закрылись, чтобы уже никогда не открыться вновь.

Я, больше не сдерживаясь, зарыдал навзрыд. До меня, как сквозь вату, стали доноситься слова шейха:

— Дил, завтра слуги займутся похоронами. Ты останешься здесь, в этом доме вместе со слугами и учителями.

Я только согласно кивал, хотя, на самом деле мне хотелось вцепиться ногтями и зубами в это холеное лицо, рвать и кромсать на мелкие куски, чтобы ему стало так же больно, как и мне сейчас. Ненавижу! Как же я его ненавижу!

Именно в эту минуту я дал себе клятву отомстить. Жестоко, изощренно, но так, чтобы он сам решил сдохнуть. И я сделаю это чего бы мне это ни стоило.

В этот момент я почувствовал, как моя душа улетела вслед за душами родителей, оставляя после себя пустоту, которая вряд ли когда-нибудь заполнится. Да и не надо мне это.

Глава 1

Прошло пять лет.

За все это время я старался усиленно учиться. Причем, во всем. Усиленно изучал точные науки, боевое искусство, а также… Основы соблазнения. Правда, последнего я так и не смог понять к чему оно было. Но нанятые для меня учителя очень старались сделать из меня послушную и угождающую бессловесную особь, которая всем и во всем должна подчиняться.

Один из двух нанятых учителей даже хвастался, что его учили сами братья Жагэ, правда, мне это ни о чем не сказало, но мужчина пояснил, что они лучшие в своем деле и тому, кого они возьмут учеником, несказанно повезет, для него везде и всегда будет открыта любая дверь, уважение и почет так же гарантированы. Я тогда ничего не понял, а когда мне популярно пояснили, чему там учат, я задал только один вопрос:

— Как можно уважать шлюху?

— Это не шлюха, а… Впрочем, тебе не понять, — махнул рукой мужчина, и больше мы к этой теме не возвращались.

Только чем старше я становился, тем больше меня загружали, совершенно лишая свободного времени. А мне и лучше, загруженность не давала окунуться в пучину отчаяния от одиночества. Хотя, в некотором роде я был доволен, что претендентов на меня нет. А сам я никого не хотел впускать в свою жизнь.

Пару выбирать не имело смысла, так как я не хотел делать кого-то несчастным. Моя душа омертвела тогда, пять лет назад, после смерти родителей. И все эти годы я был, как в каком-то вакууме, отгородившись от всех и ни с кем не сближаясь. Все учителя, когда думали, что я их не слышу, называли меня замороженной рыбой, айсбергом, ледяной глыбой. Только мне было наплевать.

И вот сегодня мой пятнадцатый День Рождения. С некоторых пор я стал ненавидеть этот день, потому и не отмечал его ни разу. А вот сегодня придется, так как этот возраст означает вступление во взрослую жизнь. Совершеннолетие. У бет оно наступает в восемнадцать, это потому, что у нас с ними разный уровень развития. Омеги всегда считались самыми ранними, даже в отношении альф, не говоря уже про бет.

И вот сейчас я сижу перед зеркалом, а наш цирюльник пытается что-то соорудить у меня на голове. Вот сколько раз я просил обрезать мне волосы, утомили они меня, с ними слишком много возни, но тот уперся рогом и ни в какую. А когда я пригрозил, что сам это сделаю, он чуть на колени не грохнулся:

— Господин, умоляю… — залепетал он, — не делайте этого, иначе…

— Иначе что? — тут же спросил я, вдруг, резко замолчавшего мужчину, а он, потупив взор, признался:

— Иначе, шейх мне голову оторвет.

— Так вот откуда ветер дует! — и тут до меня стало кое-что доходить, пазлы стали складываться в одну, общую картинку.

Теперь я понял зачем волосы, учителя по основам соблазнения и прочие, на первый взгляд, незначительные мелочи.

— Ну-ну, — мстительно заметил я, ухмыляясь сам себе, — посмотрим-посмотрим. Обломись, Лиам, ничего у тебя не выйдет.

Когда со сборами было покончено, я в последний раз оценил свое отражение.

— Красив, шельмец, — вынес вердикт, сейчас, как никогда, я был вылитая копия мамы, а она у меня была просто красавица, недаром Лиам, ценитель всего --">