Елена Сокол - Отель Страстоцвет (СИ)

коленкой (больно!) и все.

Мама-а-а-а-а-а-а-а!

— Потерпеть не могла?

Лиза ворочала головой. Холод накатил с новой силой.

— Я уже почти возле тебя был. Да, виноват, болтнул лишнего. Но кто тебя знает, если не разозлить, вдруг правда прыгнула. На, одевайся. А платье твое совсем поддельное. Порвалось, пока тебя на берег тащил.

Она открыла глаза и ахнула, увидев бегуна-маньяка-дурака-спасителя, крепко прижимающего ее к себе. Мужчина сделал еще несколько шагов, наклонился и осторожно посадил девушку на траву. Лиза смущенно опустила взгляд и в ту же секунду обомлела. Она же была… почти голой! Обрывки платья валялись рядом на траве, а на ней… только трусики, с которыми он, негодяй, все-таки угадал.

Руки отчаянно заметались по мокрому телу в попытке решить, какие места стоило бы прикрыть в первую очередь, и застыли на груди. Тут над ее головой кто-то негромко кашлянул. Девушка вздрогнула — это был ее спаситель, протягивающий свою толстовку. Мягкую, и, наверняка, теплую.

Брать не хотелось, но зуб на зуб не попадал. Тело Лизы било мелкой дрожью, плечи тряслись. А этот тип стоял в одних штанах и хоть бы хны ему. И еще нагло улыбался. А его мускулы так и переливались золотом под светом чертова фонаря над полоской гальки у реки.

— Надевай! — Решительно приказал он. — Быстро!

Собиравшаяся еще секунду назад спорить Лиза все же решила подчиниться, еле-еле просунув озябшие руки в теплые рукава. И тут незнакомец вдруг спустил штаны.

— Какого х… — было воскликнула девушка, но тут же совершенно потеряла дар речи от увиденного.

Прямо напротив ее лица красовался… Большой, могучий и даже, она бы не постеснялась сказать, что выдающийся… Да-да, именно то, о чем вы подумали!

— А? — красавец проследил ее взгляд. — Не люблю белья. Так лучше. Что какого?

— Ничего… — вдруг замотала головой Лиза, уже жалея, что не ослепла сразу.

Она старалась не смотреть, чувствуя, как густо покрываются краской ее щеки. И как снова тянет вниз живот. И это-то после холодной реки!

Красавец выпрямился, совершенно не смущаясь и смотря ей в глаза.

— Все плохо, жизнь кончилась, все мужики козлы? Да?

Лиза шмыгнула носом и кивнула, сама не понимая странной магии незнакомца, заставляющей делать и говорить то или иное. Покорно приняла из его рук штаны и надела, несколько раз подвернув их в длину.

— Приходи завтра, сюда же и в то же время. — Он улыбнулся, добивая ее сверкающими ровными зубами. — В это же время. И возьми свои вещи.

— Зачем?

— Я отведу тебя туда, где ты просто начнешь жить заново. Не придешь… вернешься в свои Кривые Лопухи или Гнилозадовск, станешь рвать свою красивую задницу за пятьсот баксов в месяц. Так что лучше приходи.

Он развернулся. Так стремительно, как хищник, перекатив мускулы под облитой золотом кожей… И в эту секунду она поняла, что придет. Обязательно придет.

— А, да… — красавец снова повернулся к ней. — Чуть не забыл. Тебе надо отдохнуть и…

Улыбка была хитрой и загадочной.

— И захотеть немного радости. Это тебе. Хороший сон. Ты оценишь…

Он что-то сделал ладонью, какой-то странный жест, чуть коснувшись виска и прикрыв на мгновение глаза. Лиза замерла, ощутив тонкое покалывание на коже, тут же прошедшее.

— До завтра, — бросил мужчина на прощание.

И убежал.

Настоящий Аполлон в кроссовках, мерно двигающий мускулами идеальной задницы. И без единого намека на стеснение. Черт его подери! Откуда только берутся такие?

Девушка огляделась. Вокруг так никого и не было. Что самое странное: вещи красавца, даже после купания, были сухими и теплыми. Они согревали.

— Ну, точно чертовщина!

Лиза еще раз провела ладонью по толстовке, чувствуя необыкновенное, согревающее тепло, вскочила и побежала со всех ног в гостиницу. Добралась, сама не помня как. Закрылась в номере и дала волю слезам. Тряслась, понимая, что могла бы… Ведь могла бы…

И сама не заметила, как заснула.

Неуловимо-исчезающее наслаждение единственной ночи (этюд первый)

Девушка застыла в нерешительности.

А что если он совсем не ждет ее? Спит, принимает ванну или развлекается с пышногрудой блондинкой?

Да, там внизу он одним лишь взглядом срывал с нее одежду, оглаживая каждый сантиметр кожи и заставляя краснеть у всех на виду. И краснеть так, что ее румянец можно было увидеть невооруженным --">