Рамона Грей - Парамедик

Наталья казалась немного уставшей и не в духе, и, несмотря на прочные, практичные и совсем не сексуальные кроссовки, которые носила, она немного хромала.

— Она сегодня выглядит усталой, — заметил Джон.

Я сердито посмотрел на него.

— Завязывай. Она много работает. Тяжело быть матерью-одиночкой.

Джон задумчиво посмотрел на меня.

— Господи, ты и вправду запал на нее.

Я ничего не ответил. Одернул футболку, разгладил ее и провел рукой по подбородку. Черт, стоило сегодня побриться. Наталья из тех женщин, которым нравятся чисто выбритые мужчины.

Ее пристальный взгляд остановился на нас, и мой желудок сжался от выражения, которое появилось на ее лице. Одна часть раздражения, одна часть смирения, и одна часть «не доставай меня сегодня». Она натянуто улыбнулась и направилась к нашей кабинке.

— Черт, она выглядит взбешенной, — проговорил Джон.

Мне хотелось возразить, но не было смысла. Она действительна пребывала в бешенстве.

Наталья Диксон, официантка, мать-одиночка и женщина, в которую я безумно влюбился, ненавидела меня до глубины души.

— Привет, что я могу принести для вас сегодня? — Улыбка Натальи «давай просто покончим с этим» была твердо на месте.

— Привет, Наталья, как дела? — поздоровался Джон.

Ее улыбка из ледяной стала теплой.

— Хорошо, Джон. — А у тебя?

— Хорошо, спасибо. Я возьму воду и салат от шеф-повара, пожалуйста.

— Конечно. — Ее улыбка снова превратилась в арктический взрыв, когда она посмотрела на меня. — Что я могу тебе предложить?

Она никогда не произносила моего имени. Ни разу. До нее никогда не думал, что буду мечтать о женщине, произносящей мое имя. Я хотел, чтобы она сказала его, и не только тогда, когда я оказался бы между ее несомненно гладких, как шелк, бедер. Конечно, услышать, как она стонет, чертовски неправдоподобно, но в этот момент я просто хотел, чтобы она произнесла мое имя своим обычным голосом.

— Привет, Наталья. Ты сегодня прекрасно выглядишь.

Ее улыбка стала еще шире, и я чуть не ударил себя ногой. Я хотел, чтобы это был честный комплимент, но она знала мою репутацию так же, как и все остальные в этом городе. Она не воспринимала меня всерьез, и я не мог винить ее за это.

Я знал, кто такая Наталья, мы оба выросли в этом городе, и невозможно не иметь представления о том, что она за человек. Но в старших классах мы вращались в разных кругах. Я был немного ботаником в старшей школе, президентом проклятого шахматного клуба и тому подобного дерьма, а Наталья была болельщицей, которая встречалась с квотербеком Эваном Филаном.

После окончания школы Наталья переехала с Эваном в Веллинг. Почти четыре года спустя она вернулась домой с ребенком на руках и без малейших признаков Эвана.

Я сильно изменился, пока она отсутствовала. Мое прежне высокое и неуклюжее тело возмужало, и старое семейное очарование Эндрюсов, передающееся из поколения в поколение, досталось и мне. С детства я наблюдал, как мой отец очаровывал почти каждую женщину, которую он встречал, и как оказалось, я могу делать это не хуже.

До меня дошли слухи, что однажды Наталья пришла домой с работы и застала Эвана в постели с другой женщиной, после чего она немедленно собрала свои вещи и ребенка и вернулась домой. Я знал, что она нашла работу в закусочной, но никогда там не ел. Но однажды почти шесть месяцев назад, после долгой смены и слишком голодный, чтобы ехать дальше, я заехал в закусочную, чтобы перекусить.

Один взгляд на Наталью, на ее темно-карие глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами, на ее стройное, но крепкое тело — и всё. Я пропал.

Я возвращался в закусочную почти каждый день следующие две недели, флиртуя и постоянно приставая к ней, несмотря на ее очевидное отсутствие интереса ко мне. Никак не мог смириться с мыслью, что мое обычное обаяние не приведет меня в ее постель.