Шарлотта Берд - Тайная сторона

гостиной. Также, здесь повсюду книги. Помимо обширной библиотеки, книги лежат почти на каждом столе. К моему большому удивлению, многие из них романы.

— Ты когда-нибудь читала эту? — Эйден указывает на «Мужчины не ее жизни» Джона Ирвинга.

— Вообще-то, Джон Ирвинг один из моих любимых авторов, — говорю я. — Ты читал последнее «В одном лице» от него?

— Да, читал. Она восхитительна, — говорит Эйден, проводя пальцами по моему предплечью, пока я пролистываю «Мужчины не ее жизни». — А какие книги ты читаешь?

— Разные, на самом деле. Мне нравится Ирвинг, но также и Джейн Остен и Чарльз Диккенс. И Энн Райс и Э.Л. Джеймс. Сильвия Дэй.

Он лукаво улыбается.

— Что? Ты думаешь, некоторые из них не могу стоять в одном списке с другими?

— О нет, совсем нет, — Эйден качает головой. — Мне нравится читать разные книги. Но учитывая то, как я люблю проводить ночи, у меня настоящий вкус к романам. Больше, чем у типичного парня.

— Согласна, — начинаю я. — Большинство из низ и близко не подходят к фантастике, не говоря уже о романах. А те, кто любит читать художественную литературу, заканчивают свое образование на Хемингуэе.

— О, но есть еще столько удивительных историй. Я имею в виду, что насчет Маркиз де Сад, Исабель Альенде? Хотя. Я могу наслаждаться и традиционно мужским повествованием как у Джима Харрисона.

Я в изумлении качаю головой.

Авторы, которых он только что упомянул также в списке моих любимых. Но после стольких лет разочарований, я отказалась убедить своих литературно настроенных друзей в Йеле, о достоинствах Даниэлы Стил, Э.Л. Джеймс, и Стефани Мейер — они позволили своим снобистским взглядам удержать их от забавной и соблазнительной современной фантастики.

И вот, этот мужчина, который на самом деле, заполучил меня. Как будто он понимает, откуда у меня все это. Он заполучил всю меня, потому что сам чувствует то же самое.

— Я просто не думаю, что нам нужно создавать эти рамки между художественной литературой и популярной фантастикой. Думаю, все дело в цели книги. Популярная фантастика существует, чтобы развлечь и помочь тебе убежать от реальности, пока литературная фантастика бросает вызов твоему мышлению и показывает тебе другую перспективу. Конечно, святым Граалем любого писателя является создание произведения, которое одновременно и бросающее вызов, и важное, а также актуальное и популярное. И если ты спросишь у миллиона критиков, какой должна быть эта книга, ты получишь миллион разных мнений. Главным образом потому, что то, что для одного человека интересно и важно, для другого имеет тенденцию быть чем-то другим.

Я приподнимаюсь и прижимаюсь своими губами к его. Не могу с собой ничего поделать. Когда ты слышишь, когда кто-то говорит именно так, как думаешь и ты, но куда лучше, чем ты можешь описать это даже в своих мыслях, ты просто должен показать ему, что это для тебя значит.

— За что? — спрашивает Эйден.

— Ты просто удивительный, ты знаешь это? — спрашиваю

— Не знаю. Думаю, тебе следует показать мне это.

— С радостью, — отвечаю.

— О, правда? — Эйден выгибает брови. — Ну, в таком случае, у меня есть для тебя сюрприз.

Он хватает меня за руку, и ведет в свою спальню. Здесь, посреди комнаты, прямо перед его просторной кроватью, я вижу качели.

— Что это? — спрашиваю я, подходя ближе к ним и дергая. Они прикреплены к потолку и сами качели сделаны из мягкой, но прочной ткани, которая по ощущениям похожа на шелк. — Раньше их здесь не было, — говорю я.

— Нет, не было, — Эйден качает головой. — Они появляются здесь только по особому случаю. Например, как сегодня.

— Хм-м, — говорю я, облизывая губы. Я не знаю, как это работает, но я бы солгала, если бы сказала, что не горю желанием узнать.

— Как думаешь, хочешь прокатиться на них? — спрашивает Эйден.

Мгновение обдумываю это.

— Да, я бы хотела, мистер Блэк.

На его лице появляется серьезное выражение. Он разворачивает меня и расстегивает мое платье. Мне нравится сила и мощь, с которой он это делает. Под его сильными руками я почти чувствую себя тряпичной куклой, и мне нравится быть тряпичной куклой.

Он спускает мое платье, оставляя лишь в лифчике без бретелек и трусиках. Затем он поднимает мои руки вверх и привязывает их у верхушки качелей. Путы мягкие, но крепкие. Я дергаю за них, но вырваться не получается.

— Ты была очень плохой девочкой, Элли, — говорит Эйден на полном серьезе. Внезапно, --">