Ольга Дашкова - Охота на олигарха (СИ)

растеряна.

— Поговорить с ним о закрытии ресторана.

— Как о закрытии?

Еще немного, и в ее бездонных голубых глазах появятся слезы, но меня не должно это трогать.

— Я новый владелец этого заведения.

— Новый владелец? Тот самый Дымов? — Женя очень удивлена.

— Дорогой, ничего себе, когда ты успел его купить?

Мила поправляет шубку, накрывает мою руку своей ладошкой, Евгения следит за ее движениями, снова собирается.

— Я управляющий и совладелец, можете говорить со мной, господин Дымов.

Странно, что она работает еще и официантом, скорее всего, дела совсем плохи.

— Мой адвокат свяжется с вами в ближайшее время, и вы помните, что должны освободить помещение до Нового года? Так прописано в договоре. На все у вас ровно неделя.

— Но мы не можем так быстро. Я хочу выкупить его обратно, мне необходимо немного времени, чтоб найти нужную сумму, часть уже есть.

— Дорогой, а что здесь будет вместо этого паршивого ресторана?

Я все так же сижу, Женя смотрит растеряно, Мила не унимается. Не понимаю, откуда во мне столько жесткости? Но это бизнес, и если ты как владелец и управляющий не смог удержать свое заведение на плаву, то грош тебе цена как управленцу.

А еще я не верю женщинам, давно не верю их словам, слезам, улыбкам. Они так умело это делают, при этом вставляя нож в спину. Сначала они умоляют подождать, строят вот такие милые глазки, в которых стоят слезы, а потом кусают больно как голодные гиены.

Я уже проходил это, мне хватило.

Теперь никаких чувств и эмоций, только секс.

— Куколка моя, а хочешь, я подарю его тебе?

— Мне? Ничего себе, дорогой, это так неожиданно. А я сделаю здесь бутик женского белья, обожаю белье, ты же знаешь.

Я знаю, потому что это за мои деньги она надевает на себя полупрозрачные тряпки, а потом предо мной же их снимает.

Пролог 2

Евгения. Декабрь

— И ты представляешь, он говорит мне, мол, вы должны освободить помещение до Нового года. Зла не хватает, напыщенный вонючий индюк.

Нервно размешиваю уже давно остывший кофе, бросаю ложку на стол, она с грохотом падает на пол. Смотрю в окно, на улице уже стемнело, идет снег, такой легкий и пушистый, мигают яркие гирлянды, красиво очень, но мне не до этого.

— А ты что?

Тома с аппетитом ест тирамису, отпивает глоток красного вина, смотрит поверх бокала на сидящего за соседним столиком молодого человека.

— Ты вообще слушаешь меня?

— Слушай, как считаешь, я не слишком старая для такого молодняка? — Кивает в сторону. — А то на днях курьер суши назвал меня на «вы» и добавил «женщина». Господи, меня чуть инфаркт не хватил, побежала искать капли, а потом вспомнила, что у меня их нет.

— Тома, ты женщина, поверь мне, тебе скоро сорок лет.

Не хочу разочаровывать подругу, но сейчас разговор обо мне, а не о ее молодняке.

— Печально. Так кто там у тебя был вонючим индюком?

— Новый владелец ресторана.

— Продала все-таки? Ты моя умница, эта дыра только тянула из тебя деньги и нервы, худая стала, смотреть страшно, хотя сейчас это неважно, все носят безразмерные свитера и платья.

— Тома, это Слава продал! Продал мой ресторан! За моей спиной, пока я искала деньги, пока носом землю рыла. Он, тварь, все продал, подписал бумаги и даже не сказал мне. Этот ресторан — моя жизнь, мое любимое дело, я пятнадцать лет в него душу вкладывала.

— Ну, твой бывший всегда был дерьмом, только ты не замечала ничего, потому что пропадала здесь, в своем любимом деле, пока он тискал массажисток, маникюрш, а потом и официанток у тебя под носом.

— Но это незаконно, он подделал мою подпись, нужно согласие всех собственников. Я подам на него в суд, он что этого не понимает?

— Он сейчас трахает ту официантку в Сочи и поверь ему глубоко похеру, куда ты на него будешь подавать.

— Ты откуда знаешь?

— Евгения Генриховна, есть такое явление в современном обществе, называется: социальные сети, тебе знакомо?

— Мне не до этого.

— Женя, ты меня слышишь вообще? — Тома повышает голос, приподнимается, щелкает перед моим лицом пальцами.

Яркая брюнетка с миндалевидным глазами Шамаханской царицы Тамара Беридзе, моя школьная подруга и самый близкий человек. Ее никак нельзя назвать женщиной, а вот я глупая баба, которая пахала, тащила на себе все, закрывая глаза на измены мужа. Пока в октябре --">