Шантель Тессье - Ритуал

— Скажи мне, Джейкоб. Насколько сильно ты хочешь умереть? — спрашиваю я и слышу, как остальные смеются над моим вопросом.

Зрители всегда нужны. Твои собратья должны быть свидетелями твоей преданности. Иначе она не существует.

Он встает на ноги и поворачивается ко мне лицом. Рыча, показывает мне свои зубы, прежде чем снова бросается на меня. На этот раз я не ухожу с дороги. Вместо этого встречаю его кулаком. Удар в голову отбрасывает его назад, и кровь вытекает у него изо рта. Кожа на костяшках лопается от силы удара.

Поднеся руку ко рту, я слизываю с пальцев кровь и дождь.

— На вкус как победа, — усмехаюсь я.

Вытирая кровь со своего разбитого лица, он спотыкается, быстро моргая глазами. Я его здорово приложил.

— Ты… — задыхается он. — Ты…

— Раят, — напоминаю ему свое имя, поскольку он, похоже, забыл.

Джейкоб снова бросается на меня, на этот раз его движения гораздо медленнее, чем в прошлый раз. Обойдя его, поднимаю руку и позволяю ему врезаться в нее. Предплечьем ударяю его по кадыку, сбивая того с ног и опрокидывая на спину.

Он переворачивается на бок, кашляет и хватается за горло. Я пользуюсь моментом и бью его ногой по лицу, и кровь начинает хлестать из его сломанного носа.

Я падаю на колени, оседлав его. Руками обхватываю его горло, перекрывая ему доступ воздуха.

Джейкоб бьет меня по рукам, брыкается ногами, его бедра изгибаются подо мной, но у него нет ни единого шанса.

Когда моя хватка усиливается, его глаза выпучиваются.

— Ты не победишь меня, — рычу я.

Когда Лорд сражается, он сражается до конца. Победитель может быть только один. Только один останется в живых. И я отказываюсь быть кем-то другим.

ГЛАВА 3

ИНИЦИАЦИЯ

РАЯТ

ПРИВЕРЖЕННОСТЬ

ТРЕТИЙ КУРС УНИВЕРСИТЕТА БАРРИНГТОН

Я вхожу в дом тихо, как мышь. Приказ был прост. Мне дали адрес в Чикаго, имя — Натаниэль Майерс — и фотографию.

Убрать его.

Я прохожу по коридору и поднимаюсь по винтовой лестнице на второй этаж. Повернув направо, останавливаюсь перед закрытой дверью. Протянув руку, прикладываю палец к губам, чтобы сказать Мэтту, чтобы он был тише. Парень, как гребаный слон в посудной лавке. Нам дали напарника для этого задания, чтобы посмотреть, как мы работаем с другими, но я предпочитаю быть сам по себе. Но теперь должен прикрывать не только свою спину, но следить и за его спиной.

Мэтт кивает, проводя рукой по лицу, а затем берет пистолет и прижимает его к боку. Мы с Мэттом дружим уже три года. С тех пор, как переехали в дом Лордов и начали учиться в университете Баррингтон в Пенсильвании. Но это не значит, что я хочу работать с ним рядом. Просто в одиночку у меня получается лучше.

Открыв дверь, вхожу в комнату и вижу мужчину и женщину, лежащих на кровати, с простынями, спущенными до пояса. Она топлес, ее большие искусственные сиськи выставлены на всеобщее обозрение. Под правой грудью — татуировка в виде розы. Парень лежит на животе, руки засунуты под подушку. Я уверен, что под ней лежит пистолет. Наверное, он спит, держа палец на спусковом крючке.

Подойдя к краю кровати, приставляю дуло своего глушителя к его голове и нажимаю на курок, чтобы покончить с этим. Я мог бы выманить его, но зачем так рисковать? Слишком многое может пойти не так. И это не то, за что ты получаешь очки креативности.

Женщина шевелится, и Мэтт подходит к ее стороне кровати, еще больше срывая с нее простынь. Она полностью обнажена.

— Мэтт, — шиплю я. — Пойдем.

Он достает нож из заднего кармана, открывая его.

— Она…

— Ее нет в списке, — шепчу я. Мы не отклоняемся от наших приказов.

Он протягивает руку и хватает одну из ее грудей, заставляя ее пошевелиться и издать стон.

Я огибаю изножье кровати, подхожу к нему сзади и приставляю конец глушителя к его голове.

— Убирайся на хрен отсюда. Прямо сейчас, — требую я.

Он усмехается, поднимая руки в знак капитуляции.

— Просто немного повеселимся, Раят, — парень поворачивается лицом ко мне, но я держу пистолет нацеленным между его голубых глаз. — Разве ты не устал делать то, что говорят Лорды? Разве ты не хочешь немного киски?

Я скрежещу зубами.

— Правила существуют не просто так, — не говорю, что они имеют смысл, но я зашел слишком далеко, чтобы нарушать их сейчас.

— К черту правила, — огрызается он, заставляя ее перевернуться на бок. Потянувшись вниз, он расстегивает пуговицу на --">