Лорен Лэндиш - Невеста на один день

Здесь собрали картины не для предстоящей выставки, а просто чтобы почистить и заменить рамы. Отлично, это означает, что исчезновение не вызовет вопросов. Все просто решат, что полотно забрал какой-то другой отдел.

Картина маленькая, не больше тетрадного листка, но ее ценность определяется не размером, а тем, насколько сильно ее хотят заполучить.

Пора приступать ко второй части моего плана. Я нажимаю приклеенную к груди кнопку блютус-наушников. Телефон, спрятанный в моем заднем кармане, звонит на заранее запрограммированный номер. Через секунду в подсобке раздается звонок.

– Странно, – удивляется женщина. – Сюда никогда никто не звонит.

Она неуверенно смотрит на меня, понимая, что мне нельзя здесь находиться. Я широко развожу руки и демонстративно убираю их в карманы. Видите? Я абсолютно безобиден:

– Все в порядке, я никуда не двинусь и ничего не буду трогать. Просто…

Я оборачиваюсь к картине с блестящими глазами.

– Понимаю, – шепчет женщина. – Вернусь через секунду.

Она торопится к телефону. Отлично, секунды мне вполне хватит.

Одним быстрым движением я хватаю маленькое полотно со стола и засовываю плашмя под толстовку в специальный карман на спине, который пришил на случай удачи. Когда женщина возвращается, я внимательно рассматриваю подпись Россетти в углу картины.

– Извините, там повесили трубку.

Я выпрямляюсь, пожав плечами:

– Ничего страшного, я был только рад побыть наедине с богиней красоты.

Женщина улыбается, но тень сомнения не покидает ее лицо. Она вспомнила, что в ее обязанности не входит водить всяких помешанных на живописи чудиков в неохраняемую часть музея. Мне пора уходить, что меня вполне устраивает – задание выполнено.

Почти выполнено. Осталось последнее… убраться без помех.

– Нам, наверное, лучше уйти, пока я не доставил вам неприятности? – негромко интересуюсь я, озираясь, словно кто-то мог зайти сюда, пока она отвечала на звонок.

– Да, пожалуй, так будет лучше.

– Понимаю. Спасибо, что показали картину. Вы сделали мой день. Может, даже месяц или год.

Женщина даже не представляет, насколько это точно, но в голосе ее снова слышится теплота:

– Вы же помогли тем мальчишкам, так что это справедливо.

Я отвечаю еще одной неловкой застенчивой улыбкой и иду за женщиной к главному выставочному залу.

– Еще раз спасибо.

Она уходит, а я неторопливо бреду по залу, задерживаясь, чтобы прочитать подпись под той или иной картиной, и стараясь не вызывать ни малейших подозрений. Перед выходом я снова вижу ту мамашу с ее двумя мальчишками, которые едят обещанные бургеры. Махнув им рукой, направляюсь прочь от музея.

Если они меня вспомнят, то как помешанного на живописи добродушного и дружелюбного чудика.

А не как парня, который только что стащил картину стоимостью в тысячи долларов.

Глава 1

Поппи

«Он взялся за набухший бугор в джинсах, сжав его, словно обещанное ей сокровище. “Сейчас я его в тебя засуну, – сказал он. – Тебе понравится”».

Блин. Я перечитываю предложение, с трудом подавляя рвотный рефлекс, и нажимаю на кнопку «Стереть». С минуту дышу ртом, пока желание блевать не проходит.

– Потрясающе. Четыре часа работы, и весь грандиозный результат – это пятьдесят слов? – Я еще раз проверяю счетчик. – Пятьдесят гребаных слов? Офигеть можно.

Надо признать, за последние минут пятнадцать я не написала и этого. Я стучу себя кулаком по лбу, пытаясь не поддаться желанию стереть вообще все к черту. Текст ужасный, но хоть что-то я выдала. Что-то лучше, чем ничего.

Продолжая убеждать себя в этом, я встаю из-за кухонного «письменного» стола и иду к холодильнику, где беру одну из заранее приготовленных чашечек холодного черного чая. Очень хочется достать вино вместо этого, но календарик на двери холодильника напоминает о приближающихся сроках сдачи книги.

Беспокойства мне и без того хватает. После успеха моей первой книги «Любовь в Грейт-Фоллз» я переоценила свои возможности. Когда издательство «Синяя птица» предложило мне сразу аванс за следующую книгу, я согласилась.

С тех пор я получила два чека и раз сто беседовала со своим агентом. Срок сдачи текста неумолимо приближается, так что, как говаривала моя двоюродная бабуля Ханна, сдохни – но сделай. Легко говорить, если тебя не мучает постоянный страх, что твоя вторая книга даже в подметки не годится --">