Елена Викторовна Силкина - Таминко

коже, обливая красиво развитые мышцы груди и рук. Все пятеро слишком молоды, ни один из них не может быть управляющим казино, она однажды видела одного такого управляющего, тот был сильно в годах, располневший, с суровым, скуластым, грубым лицом, а эти ну совсем молодые и весёлые.

Правда, при виде неё всё веселье исчезло с их лиц. Они что-то спросили у неё, она не поняла, затуманенное сознание отказывалось воспринимать речь. Она кашляла, задыхалась и пыталась сказать хоть пару слов, но у неё никак не получалось. Ей поднесли к губам фляжку, она с трудом сделала маленький глоток воды, закашлялась ещё больше, но сумела выговорить:

— Таминко… Хотят убить… Едут сюда…

Молодые тэнноми мрачно переглянулись, похоже, не поверили.

Она повернула голову в сторону шлагбаума, и взгляд её застыл.

К съезду с основного шоссе до странности неторопливо приближался большой серый «плимут».

— Вот они.

Она всё-таки опоздала, эта молодёжь не успеет его предупредить.

— Томас, уходи. Уходи в Большой Каньон, ты нам нужен живым. И девчонку забери, её могут узнать. Мы тут разберёмся.

Мэри подумала, почему это они разговаривают по-английски между собой, они из разных племён, что ли, и тут её подхватили с земли и быстро пристроили на спине мустанга впереди седла. Девушка не успела увидеть, кто это сделал. Мустанг взял с места в карьер, раздался выстрел, пуля с визгом срикошетила от скалы. Тонким, словно комариным, звоном окончательно заложило уши, опрокинутый мир стремительно затянулся тьмой с вкраплениями блестящих точек и пропал…

4.

Она очнулась в темноте, распахнула воспалённые глаза и застыла от ужаса. Мрак был настолько полным, каким никогда не бывает ни в городе, ни в деревне, ни тем более под открытым небом.

Мэри охнула, рывком села на чём-то мягком, зашарила вокруг себя руками, закашлялась.

— Тихо, не кричи, — раздался в темноте мужской голос, молодой, низкий, приятного тембра.

Разве она кричала?

— Я… ослепла?!

А это хриплое карканье — её голос?

— Тут просто темно, мы в пещере. Свет зажигать пока нельзя.

Точно. «Уходи в Большой Каньон…» Она осторожно вдохнула поглубже, собираясь задать ещё вопрос, снова жестоко закашлялась, но всё-таки прохрипела:

— Таминко?..

— Я — Таминко, которого ты хотела предупредить. Ты успела. — По голосу было слышно, что мужчина слегка улыбнулся, потом снова посерьёзнел. — Молчи. Ты сожгла лёгкие, пока бежала. Ничего страшного, вылечишься.

— Дорого будет? — снова ужаснулась она.

— Бесплатно. Пей травы, молчи и спи.

Ей в руки вложили деревянную чашку, полную, судя по весу. Девушка послушно сделала несколько глотков, осторожно подышала паром, исходящим от горячего отвара, выплюнула немного жидкости себе в ладонь, протёрла ею глаза, потом протянула сосуд куда-то перед собой в темноту, ощутила, как его забрали (тёплые сухие пальцы на мгновение коснулись её рук), и в изнеможении откинулась на спину.

Дышать стало немного легче. Сонное состояние боролось с удивлением. «Я — Таминко…». Интересно, который из пятерых? Длинноволосый традиционалист — вряд ли, этот, скорее всего, вообще малограмотный. А жаль… Полицейский тоже исключается. Значит, кто-то из оставшихся троих, скорей всего, байкер, у него самое суровое лицо. Надо же, такой молодой и уже управляющий казино.

И эти пятеро точно из разных племён. Ладно, английский язык между собой — кто-то из них, скажем, долго был на заработках и подзабыл тэнномский. Так ведь у них и тип внешности разный. У троих круглые, широкоскулые лица, а у двоих, в том числе длинноволосого — удлинённые, узкие, гораздо менее скуластые… Как это так — в одной резервации?

Продолжая удивляться и гадать, который же из молодых тэнноми — Таминко, она заснула.

5.

Мэри проснулась от запаха еды. Аромат жареного мяса, подогретой на открытом огне лепёшки и травяного отвара щекотал ноздри. Через узкую неровную щель, расположенную высоко в каменной стене, просачивался дневной свет. В полосе этого света спиной к девушке на корточках сидел молодой тэнноми, чёрные волосы густым гладким потоком спадали на его плечи и спину до пояса джинсов, кожа казалась очень тёмной при слабом освещении.

Он обернулся на звук вздоха и слабого движения, легко поднялся и подошёл.

— Как твоё дыхание?

Она старательно прислушалась к себе, осторожно вздохнула глубже.

— Лучше.

Точно — лучше, её голос --">