Алана Русс - Мой препод Укротитель (СИ)

глянуть так, что у студентов всех степеней обнагления коленки подгибались. Но с этой девчонкой с первого занятия всё пошло наперекосяк.

Она раздражала его безмерно.

Хотя, раздражала – громко сказано, конечно. Не шумела, не огрызалась, не оттачивала на молодом преподавателе приёмы неумелого флирта. В общем-то, на рожон не лезла. Беда лишь в том, что всякий раз Ян наперёд знал, куда уселась возмутительница его личного спокойствия.

Даже скрип треклятой шариковой ручки в её тонких пальцах отдавался в мозгу тревожным набатом. Грядёт нечто, что Ян не в силах был предотвратить. Поэтому после «релижки» у второго курса – так студенты за глаза называли историю религии – он частенько чувствовал себя опустошённым.

Словно сам Хаос его досуха высосал.

– Языческие фанатики не брезговали жертвоприношениями. Так, согласно летописи, верующие в бога из Бездны волхвы сгубили немало женщин Ростовской земли, – диктовал Ян, буравя взглядом девицу с карандашом, воткнутым вместо шпильки в неаккуратно собранный пучок на затылке.

Прежде он не обращал внимания на подобных девиц. Ваниль в голове – это за версту видно. Даже волосы цвета фруктового зефира. Ну куда это годится?

На лицо, правда, ничего, но фигура… сильно на любителя. Ни тебе длинных ног, ни женственного изгиба бёдер.

Воробей! Ну, или синица. Беспокойная, бестолковая синица.

Вот и сейчас, не прошло и получаса, а эта крохотная нахалка на последнем ряду уже совершенно безбоязненно маялась дурью.

– Голод – умелый манипулятор. Волхвы без труда обманули обезумевшую толпу и заставили чинить расправу над девицами, якобы прячущими в себе припасы в неурожайный год. Движение фанатиков буйствовало до тех пор, пока Ян сын воеводы Вышаты вместе с дружиной не изловил псевдокудесников и не отдал на суд родне убитых.

Ян не глядя впечатал палец в интерактивную доску. Слайд сменился, а девица-синица ниже прежнего склонила голову.

Будто чуяла на себе тяжёлый преподавательский взгляд. Но ручка над тетрадью так и порхала, выводя нечто, явно не относящееся к славным деяниям Яна Вышатича, спасшего народ от морока колдовского.

Значит, черкает свои рисуночки. Снова.

Умница какая. А потом будет, как и десятки прочих до неё, ходить с несчастными глазками и тянуть заунывно: «Ну, Ян Ви-икторович! Ну, что мне сделать для допуска к экзамену? Ну, Я-ян…»

Бесит.

Скрипнув зубами, Ян подавил глупое желание вызвать девчонку к доске, как в школе, и отчитать у всех на виду. Благо понимал – нет смысла тратить драгоценное лекционное время на нравоучения.

Это её жизнь, а значит, и ошибки тоже. Пусть хлебает в конце семестра.

К тому же бессменная соседка Синицы – круглолицая блондинка в очках – поймала гневный преподавательский взгляд и легонько подтолкнула подругу в бок. Та недовольно дёрнула плечом, а затем, будто пришла в себя. Осторожно отложила ручку, подобралась и без намёка на глубочайшее раскаяние уставилась на Яна огромными зелёными глазищами.

Взгляды схлестнулись. Ян презрительно сощурился, а девица недоумённо нахмурилась, мол, чего ещё? Я же даже горячую заинтересованность на лице состряпала. Не видишь?

А птица-то с характером…

Первым не выдержал Ян. Вытолкнул на выдохе остатки гнева и отвернулся от колизейной аудитории, уходящей на несколько ярусов вверх.

Он многое стерпеть в студентах мог. Готов был мириться с любыми проявлениями недостатка извилин в мозгу. Но стояло зайти речи о лени…

Лень Бранов Ян Викторович порицал, готов был идти на неё с вилами и жечь напалмом. Собственно, это он и делал, перелопачивая тонны материала при подготовке к лекциям и семинарам.

Ведь как иначе зажечь фитиль свечи юного ума, если в себе не способен высечь искру? И Ян высекал раз за разом. С азартом выдавал всё, что только знал по теме и даже чуточку больше. Приправлял голые факты творческими заданиями, помогающими забетонировать материал в такой неустойчивой субстанции, как мозг позавчерашних школьников.

Только для младших курсов подобное старание зачастую оборачивалось заунывной дробью гороха о стену. Но Ян не терял надежду.

Поджав губы, он с силой шлёпнул

--">