Елизавета Зырянова - Единственный цветок в этой говноклумбе

недовольно нахмурилась. По мгновенно возникшему оскалу на ее губах стало видно, что эта тема не нравилась ей еще больше.

— Я училась и тренировалась с раннего возраста для того, чтобы получить титул. Моржана же начала только сейчас. Ей придется слишком много наверстать. И то, я не уверена, что она станет достойной соперницей. Пока что это просто букашка, мельтешащая перед моими глазами своими крыльями.

— Но если она все же сможет сократить разрыв между вами? — Эрсен задумчиво посмотрела на подругу. — Что тогда будешь делать?

— Не ясно? Избавлюсь, конечно. От слишком надоедливых насекомых всегда избавляются.

— Ты права. — Флорен хлопнула в ладоши и счастливо улыбнулась. — Термиты не проблема, пока они не пытаются съесть твой дом.

— Как сказать… — Эрсен поставила чашку чая на блюдце. — Я не люблю насекомых, убила бы сразу.

— О, насколько я помню, ты это и сделала.

— И впрямь. Уже даже забыла.

***

После тренировки Шейн, как и Джуро, направился в сторону дома. Как обычно, для них двоих прямо возле главных дверей особняка дежурили слуги. Молчаливые подчиненные сразу же выстроились в ряд и подняли уже заготовленные ими вещи. У кого-то в руках была чистая одежда. Кто-то стоял с подносом, на котором находился кувшин с прохладной водой, у кого-то были полотенца.

Шейн без сомнения подошел к слугам и сразу взял чистое полотенце в руки. Из-за обильного пота сейчас, больше всего на свете, ему хотелось просто принять ванну.

— Я рад приветствовать нашего гостя, — прозвучал голос неподалеку.

Шейн обтер лицо полотенцем и повернул голову к подошедшему мужчине. В его взгляде, как и в недавнем взгляде Марко, читалось совершенное спокойствие. И это несмотря на то, что дворецкий намеренно побирался близко и тихо.

Неожиданно для себя Шейн начал узнавать внешность этого странного человека. Седые волосы, аккуратные усы, вытянутые очки, а также, что, наверное, было самым запоминающимся — это двухметровый с лишнем рост, из-за которого мужчина смотрел на всех окружающих сверху вниз.

— Господин Дориан, Вы можете звать меня Гоффманом, я главный дворецкий этого дома.

Быстро изменившийся в лице Шейн ненамеренно показал все свои эмоции. Он знал Гоффмана довольно хорошо, точнее, ему был известен этот персонаж, ведь в будущем он должен был стать главным помощником следующей королевы.

— Гоффман, — позвал Шейн, поворачиваясь всем телом к мужчине, — Вы служите дому Милошей всю свою жизнь?

Дворецкий был порядком удивлен. Он ожидал услышать многое в качестве первого обращения, но не такой странный вопрос.

— Все вено.

Шейн недоверчиво нахмурился и спросил:

— И не собираетесь их покидать?

Гоффман улыбнулся. Пусть даже он и не знал, почему Шейн спрашивал что-то подобное, ответ на этот вопрос у него уже был.

— До тех пор, пока этот род существует, — мужчина приложил руку к своей груди, — до тех пор пока я жив и живы мои господа, я не покину этого места.

Шейн был не столько удивлен, сколько взволнован. Если Гоффман не собирался покидать Милошей, каким же образом в оригинальной истории он оказался на стороне наследной принцессы? Что же произошло с ним и с домом Милошей?

Пока Шейн изучал дворецкого и обдумывал его ответ, сам дворецкий изучал юношу. Телосложение Шейна, его тембр голоса, поведение — все это позволяло создать единую картину о человеке.

«Почему у этого юноши, — задумался Гоффман, — такой взгляд, будто бы он меня знает? Это ведь невозможно, верно?»

— Уже познакомились? — прозвучал голос из-за спины. Джуро, все это время сохранявший дистанцию, намеренно подошел ближе. В его руке находился опустошенный кувшин из-под воды. — Прошу любить и жаловать.

Шейн и Гоффман как-то натянуто улыбнулись. Эта их реакция была скорее ответом на такое добродушное обращение хозяина дома.

— А теперь, — вновь заговорил Джуро, передавая кувшин в руки слуги, — Шейн, пошли. Нам еще предстоит сделать из тебя сильного мага, чтобы ты достиг своей цели.

Шейн кивнул и послушно последовал за Джуро. Гоффман же, заинтересованный последней фразой, обернулся следом за господином и спросил:

— Могу я уточнить, какова же ваша цель?

Шейн остановился. Чтобы ответить на этот вопрос ему пришлось вновь повернуться к дворецкому и посмотреть ему в глаза. Уверенным ровным тоном Шейн произнес:

— Свобода.

Гоффман остался в легком недоумении. Наблюдая за двумя --">