Ким Нина Окер - Ложь в твоем поцелуе

бегать, шуметь – в сущности, мне запрещено все, что может доставить хоть мало-мальское удовольствие. В детстве я тщательно придерживалась этих правил, потому что стремилась всем угодить, хотела быть частью того, к чему не принадлежала. Сегодня же мне на все это искренне наплевать.

Не дождавшись ответа, я шумно вздыхаю и сбегаю, перепрыгивая через две ступеньки, вниз по лестнице. Подвал – единственная комната в этом поместье, где можно весело провести время. Там есть настольный футбол и экран, на котором в детстве мы часто смотрели фильмы – до того, как появился Netflix. Не найдя Сандера ни в его комнате, ни в тренажерном зале, я следую именно в подвал.

Достигнув последнего лестничного пролета, я слегка вздрагиваю и обхватываю себя руками. Зима вроде подходит к концу, но мороз пока еще остается, и мне чертовски холодно. По-моему, чем раньше придет весна, тем лучше. Для моей же семьи это время года скорее повод для легкой меланхолии, потому что зима, а вместе с ней и наше правление подходят к концу. На протяжении бесчисленных поколений Калино правили зимним временем года. Все в моей семье относятся к этому делу очень серьезно. Все, кроме меня. Я незаконнорожденный ребенок, что само по себе было бы не так уж и плохо, но мой отец не является членом ни одного из сезонных Домов, а значит, моя семья его не приняла. Он исчез еще до моего рождения, и меня, можно сказать, терпели, но никогда не принимали по-настоящему. В отличие от всех этих юношей и девушек на картинах, которые, как мне кажется, всегда с каким-то недоверием смотрят на меня из своих рам.

Когда я спускаюсь к подножию деревянной лестницы, температура воздуха падает, кажется, еще градусов на десять. Что странно, ведь стены поместья очень толстые, и все помещения, даже подвальные, отапливаются очень хорошо. Вероятно, Сандер или кто-то из моих кузенов оставил открытым окно.

Какое-то нехорошее предчувствие охватывает меня. Не знаю, откуда оно берется, но оно как ледяная рука, которая сжимает мне сердце. На середине пути я замираю и озираюсь по сторонам. Вокруг ничего и никого, кроме небольшого комода, на котором стоит ваза с цветами. Я одна. Будто я единственный человек во всей вселенной или кто-то поместил меня под стеклянный купол, ограждающий от внешнего мира.

Мои дрожащие пальцы тянутся к дверной ручке, а я пытаюсь отогнать странные мысли. Это просто мой подвал. Я входила в него уже тысячи раз, и никогда ничего не происходило. Рука сжимает ручку и крутит ее, ледяное давление от сердца переходит к легким.

Нервно смеюсь. Я давно привыкла к странным событиям в этом доме. Этого не избежать, когда большинство здесь живущих обладают магическими способностями. Но эти события никогда не имели ко мне ни малейшего отношения, потому что я никакими способностями не обладаю. Во мне нет ничего особенного.

Сильнее толкаю дверь. Возможно, Сандер сейчас экспериментирует над своими силами.

Но никакого Сандера внутри не видно. Телевизор выключен, музыка не играет, весь свет погашен, и это превращает комнату в единую странную тень. Ничего необычного, кроме того факта, что здесь тоже чертовски холодно. Дрожа, я оглядываюсь по сторонам. Может, моя зарядка где-то здесь.

Я делаю всего несколько шагов в комнату и тут же хмурюсь обнаружив, что несколько диванных подушек лежат вовсе не на месте. Кроме того, один из маленьких приставных столиков опрокинут и валяется на полу. Осторожно обхожу диван…

И замираю как вкопанная.

Вмиг мое сердце начинает бешено стучать, пульс учащается. Похоже, требуется определенное время, чтобы осмыслить увиденное. Но когда осознание наконец происходит, из моего горла вырывается душераздирающий крик, и я с трудом узнаю свой собственный голос.

Передо мной, на полу, неестественно выгнув конечности, в странной позе лежит Сандер.

У меня подгибаются колени, я падаю на пол рядом с ним, в первый момент совершенно не представляя, что делать.

– Сандер, – шепчу я, касаясь кончиками пальцев его лба.

Словно электрический разряд, энергия переходит от его кожи к моим пальцам. Я отдергиваю руку. Сандер холоден как лед, а его взгляд устремлен в пустоту. Никакой реакции. Ни единого признака жизни. Я могла бы пощупать его пульс, но мне почему-то совершенно точно ясно, что он мертв.

Сандер мертв.

– Боже мой, – всхлипываю я, уверенная, что эти слова заглушаются громким биением моего сердца.

Я не могу оторвать от Сандера взгляда. Холод распространяется по моему --">