Александра Николаевна Турлякова - Нуманция

смех решительно. — В женщинах долги я не беру, я предпочитаю деньги!

Смех окружающих оборвался, все замерли, ожидая, чем всё закончится.

— Да ты посмотри на неё! Посмотри… Молодая, свежая, не себе оставишь, кто тебя знает, продашь, или пусть на тебя поработает… Я тебе с уверенностью скажу, успехом будет пользоваться…

— После тебя… женщину… — усмехнулся. — Извини.

Овидий тряхнул темными волосами, крикнул:

— Луд! Приведи девчонку!..

Стоявшие у входа палатки расступились, пропуская раба с девушкой. Она выступила вперед и замерла. Марций сухо сглотнул, стараясь быть спокойным.

Она!

"Ну что же ты не убралась подальше? Попала в руки Овидия! Да-а…"

— Посмотри на неё внимательно, — Овидий подтолкнул девчонку ближе к Марцию. — Отмыть, приодеть… Смотри, какие волосы, кожа нежная, смотри, какие руки, только ласкать… — схватил за запястье её, протягивая кисть к Марцию. Тот не шевелился, смотрел прямо.

Туника та же, только разорванная от пояса вниз, — коленки проглядывают, тонкие, светлые. Волосы, распущенные по плечам, отливали красной медью, свивались у лица, у бледных дрожащих щёк.

"Овидий мало тебя слушал, у него с женщинами разговор короткий — по губам и под себя…"

— За такие деньги, Овидий, я куплю себе две таких рабыни, да еще и девственницы — сейчас такой товар — даром идет.

Овидий захохотал:

— Да ты торгаш, Марций! Тебе притон держать надо, вы только посмотрите на него!

— Я не торгаш; я просто не люблю, когда меня за дурака держат… — Марций поднялся на ноги, подошел ближе, стараясь не смотреть в ее лицо. — Всем известно, как ты с женщинами… Ты даже не скрываешь, у неё, верно, всё тело в синяках… Или она сама тебе отдалась? — смотрел в упор в темные хмельные глаза центуриона.

— Да ты что? Глянь! Я же знал, что мне её продавать придётся! — одним махом сорвал с девчонки тунику, вытолкнул рабыню к свету.

Марций приподнял бровь. Под туникой оказалась еще одна, короткая и белая, и ткань значительно лучше, лишь скрывала тело еле-еле. С этого момента он засомневался, что она рабыня по сущности своей. Стояла, сжавшись, опустив голову, и волосы посыпались на грудь, открывая спину; обнимала сама себя за плечи, прикрывая еле закрытую грудь. Все, кто был рядом заулюлюкали, рассматривая девичье тело. Тонкая, светлая кожа ног, высокие сандалии лишь привлекали внимание к ним. Мягкие локти, подрагивающие лопатки.

— Смотри! Где здесь синяки? — Овидий развернул девушку спиной к Марцию. Рывком разорвал тунику, открывая спину до пояса. Марцию показалось, что девчонка качнулась на слабеющих ногах, дрожала всем телом, — Хочешь, всё покажу? — Овидий поймал края разорванной туники, собираясь сорвать всю одежду со спины, но Марций остановил его:

— Хватит! Я согласен, я беру её…

Он выводил её за собой, а толпа в палатке шумела, все получили изрядную порцию удовольствия. Уже в полумраке по пути к себе, Марций сбросил с себя плащ и кинул его девчонке, обернувшись назад.

— Прикройся!

— Спасибо… — прошептала она, закутываясь в плащ, дрожала всем телом от пережитого. — Я… Я… — голос её сорвался, она опустила голову и, наверное, заплакала.

— Пошли! — голос Марция был резким, ждать он не стал. Пошёл первым, она — следом. Одной рукой держала плащ у горла, второй — ниже пояса, чтобы ноги не выглядывали.

Удивленный раб смотрел на хозяина, когда он вводил за собой девушку.

— Господин?..

— Слушай меня внимательно, Гай, она пока будет жить с нами. Я сейчас схожу к трибуну, а ты за это время отмой ее и найди какую-нибудь одежду… Когда я вернусь, я буду ужинать.

— Хорошо, господин.

Когда он вернулся, было уже поздно. Он и забыл, что теперь у него есть ещё и рабыня, женщина, сходу от входа начал раздеваться, расстёгивать ремни кирасы. На помощь бросился Гай.

— Ужин я приготовил, господин… — Марций согласно кивнул головой. — Она помылась, я дал ей вашу тунику из старых…

Она?.. Ах, да! Поморщился.

Обернувшись, увидел её. Она сидела в углу, подтянув к груди колени, ещё сырые волосы тяжелыми чёрными прядями лежали на плечах. Отмылась. Симпатичная девочка. Молодая. И явно не рабыня.

Почему он подумал тогда, что она рабыня? Одежда смутила? Тьфу ты!

Сейчас на ней его же серая туника, короткая по-мужски, лишь до середины голени достает, открывая изящные лодыжки. Чем он думал, когда взял её?.. Сделать наложницу? Продать? Да кто её купит по такой цене, как --">