Марина Фьорато - Мадонна миндаля

миндальные деревья, росшие там, горестно качали головами, когда он проходил мимо, а серебристая листва шептала, что знает, какую тяжкую весть несет он хозяйке дома.

Симонетта, в кои-то веки покинув свой наблюдательный пост у окошка, тут же возникла в дверях, выходящих на террасу, напряженно вглядываясь в приближавшегося мужчину — ей так хотелось, чтобы этот усталый путник оказался ее мужем Лоренцо, а не его оруженосцем. Когда же она окончательно убедилась в том, что это всего лишь Грегорио, что это его фигура и походка, из глаз ее тихо покатились слезы. А когда оруженосец подошел ближе, Симонетта, увидев, чью шпагу он несет, тут же упала без чувств. Все это собственными глазами видел помощник садовника Лука сын Луки, который дня на два стал главной знаменитостью Саронно. Упиваясь неожиданной славой — ибо именно он оказался единственным свидетелем описанной выше сцены, — Лука вещал, словно бродячий проповедник, выступая перед местными жителями, которые обычно собирались, чтобы поделиться последними новостями и послушать сплетни, в тени соборной колокольни, прячась там от безжалостного солнца. Лука и слушавшие его люди передвигались следом за тенью, и прошел по крайней мере час, прежде чем живой интерес к данному событию стал понемногу иссякать. Люди так долго обсуждали то, что случилось c синьорой Симонеттой, что настоятель церкви, добрая душа, не выдержал, отворил двери и укоризненно покачал головой, глядя на Луку из холодного полумрака здания. Юный помощник садовника тут же поспешил закруглиться и почти добрался до конца своей истории, прежде чем двери церкви снова закрылись. Однако ему очень хотелось поделиться самым восхитительным и таинственным моментом этой трагической встречи: оруженосец принес с поля битвы не только шпагу своего господина, но и еще кое-что! Какую-то длинную металлическую штуковину. Нет, это была не шпага и не меч… Лука и сам толком не понял, что это такое. Он, правда, знал, что синьора Симонетта и Грегорио часа два что-то очень серьезно и внимательно обсуждали. Видимо, советовались друг с другом, когда синьора немного пришла в себя. А затем, по словам Луки, хозяйка опять вернулась на свое место у окна, решив, похоже, оставаться там до Судного дня и до того часа, когда, хвала Всевышнему, сможет наконец воссоединиться со своим супругом.

Симонетта ди Саронно задавала себе вопрос: а есть ли Бог? И хотя вопрос этот казался ей кощунственным, она никак не могла выбросить его из головы, раз уж он там возник. Вся застывшая, окаменевшая, она по-прежнему сидела у окна и сухими глазами неустанно смотрела вниз, на дорогу, проходившую через миндальную рощу. Она не сводила с этой дороги глаз до тех пор, пока не гасли последние краски заката и небо не застилала ночная мгла, а каменный подоконник под ее ладонями не становился совсем холодным. Вдали, у подножия холмов, раскинулся городок Саронно, серебрившийся в свете луны, будто случайно оброненная монетка. Ощущение странной отгороженности от всех, полной отрешенности от внешнего мира, которое некогда казалось ей поистине драгоценным, стало теперь полным и абсолютным, словно дом ее, достаточно удаленный от города, превратился в тюрьму, а сама она — то ли в деву из древних сказаний, заключенную в башню замка, которую осаждали драконы, то ли в послушницу монастыря, удалившуюся от жизни и запершуюся в своей келье. Рафаэлла, горничная, заботливо накинула на плечи хозяйки мягкую и легкую накидку из меха горностая, но Симонетта, похоже, этого не заметила, да и тепла не почувствовала. Она теперь ничего не чувствовала — только горе, засевшее где-то под ложечкой. Казалось, она проглотила какой-то колючий камень, нет, не камень — неочищенный орех миндаля. Как тогда, когда ее впервые угостили такими орехами, ибо целая роща миндальных деревьев досталась ей в качестве приданого. В тот раз она по незнанию взяла и проглотила орех целиком, вместе со скорлупой. Она ведь выходила замуж совсем юной, ей было всего тринадцать, да и Лоренцо был ненамного старше, ему исполнилось пятнадцать. Вот он и сделал ей этот символический подарок — миндальный орех в той самой роще, где состоялась их свадьба, в роще, с которой синьора теперь не сводила глаз ни днем ни ночью.

Они обвенчались в церкви Санта-Мария-деи-Мираколи в Саронно. Эта хорошенькая белая церковь с восьмиугольным баптистерием, крытой прохладной аркадой, вдоль которой тянулся ряд деревьев, и изящным новым --">