Хизер Гротхаус - Влюбленный воин

вышла за него замуж — чтобы о ней забыли во Франции. Со временем она нежно полюбила лорда Ричарда и была счастлива, когда родился Николас, но все эти годы продолжала разыскивать Тристана.

После смерти старого барона до нее дошли слухи о новым лорде Гринли, и она испросила аудиенции у Вильгельма. Король выслушал печальную исповедь Женевьевы и, отпустив ей старые грехи, поклялся, что никогда не заставит ее вернуться во Францию.

Теперь же, когда мать и сын воссоединились, Женевьева осталась в Гринли, чтобы присутствовать на свадьбе, а потом помочь Хейд во время родов. Через некоторое время она собиралась вернуться в Хартмур, чтобы подыскать достойную невесту брату Тристана.

— Пора вставать, — пробормотала Хейд, уткнувшись лицом в грудь мужа. — Ночью прибыли Бьюкенены. Они ждут нас.

— М-м… Могут и подождать. — Тристан провел кончиками пальцев по спине жены.

Хейд со смехом отстранилась.

— Милорд, разве ты не помнишь, что случилось, когда мы заставили их ждать в прошлый раз?

После чудесной ночи в лесу они вернулись в Гринли, Тристан — без туники и только в одном сапоге, а Хейд — завернутая в попону. В замке они застали не только своих друзей, но и шотландских воинов, а также одного странствующего торговца — тот ужасно нервничал.

Оказалось, что в Гринли прибыл дед Хейд, отец Коринны, который все еще здравствовал. В замке его приняли как почетного гостя, и Ангус Бьюкенен был весьма доволен приемом. Когда Хейд с Тристаном, вернувшись в Гринли, вошли в зал, они застали там шотландских гостей, пировавших за столами. Ангус ужасно обрадовался, увидев внучку, — он-то считал, что она погибла вместе с Коринной, и лишь совсем недавно узнал, что она жива, узнал благодаря счастливой случайности. Его воины встретили на дороге торговца, и тот рассказал им о рыжеволосой пленнице. Ангус решил немедленно отправиться на юг, а торговца прихватил с собой.

— На всякий случай, — пояснил старый лэрд, бросив строгий взгляд на невысокого худощавого человечка.

Минерва была очень рада встрече с братом, и с лица ее не сходила улыбка, лишь изредка в глазах старой целительницы появлялась какая-то странная грусть. Когда же Хейд спросила тетку о причине этой грусти, та ответила:

— О, это старая история, моя девочка. Возможно, когда-нибудь я ее расскажу, но не сейчас.

Веселье продолжалось несколько дней. А перед отъездом шотландские гости заявили, что непременно приедут на крещение первого ребенка Хейд.

— Да, милая, ты права, — согласился Тристан. — Нам следует поторопиться, иначе совсем не останется эля, чтобы отпраздновать крещение Изабеллы.

Хейд рассмеялась и поцеловала мужа. Потом пристально посмотрела ему в глаза и проговорила:

— Да-да, Минерва была права. Мой дар — это Божье благословение.

— Конечно, благословение, — закивал Тристан. — Иначе и быть не может.

В очередной раз, поцеловав мужа, Хейд прошептала:

— О, как же я люблю тебя, мой воин.

— А я люблю тебя, леди жена. — С этими словами Тристан крепко ее обнял и опрокинул на ложе, придавив всем своим весом.

Хейд звонко рассмеялась. Потом внимательно посмотрела на мужа и с серьезнейшим видом проговорила:

— Ты знаешь, мне кажется, нам хватит эля, даже если мы задержимся в постели.

Недалеко от Гринли стояли на вершине холма две мерцающие фигуры — женщина и мужчина. Их лица были обращены к замку, а руки — соединены. Услышав смех своей дочери, они улыбнулись.

— О, моя фея… — прошептала Коринна, и ее шепот был не громче, чем шорох падавшего на них снега. — Прими мое благословение, фея.

Потом Джеймс привлек ее к себе, и оба, подняв лица к небесам, через несколько мгновений исчезли, словно растворились в воздухе.

Примечания

1

Месье Апом! Откройте, пожалуйста, дверь! (фр.)

(обратно)

2

Моя дорогая малышка! (фр.).

(обратно)
--">