Анна Князева - Тайна рождения

оказалась как раз в его вкусе. Князь готов был выполнить любую прихоть этой женщины, которая к тому же оказалась и прекрасной певицей: ее сопрано совершенно очаровало все семейство Ларионовых. Поэтому Варе ничего не стоило уговорить князя ввести ее в дом Петровских. Когда Ларионов заговорил о том, что скоро в семье графа будут отмечать день рождения сына, а это как раз удобный случай представить им новую певицу, Варя вздрогнула: князь назвал день, когда родился ее мальчик. Все совпадало, Петровские даже не удосужились изменить дату.

«Как же графине удалось заставить Владимира принять это и смириться? — пыталась понять Варя. — Как он мог молчать все эти годы? И даже не пытался найти меня, чтобы открыть правду. Не может быть, чтоб он предал меня! Он же был моим первым мужчиной… Единственным возлюбленным».

Перед тем как войти в дом графа Петровского, Варя едва не лишилась чувств — такого накала достигло ее волнение. Она еле держалась на ногах, сознавая, что сейчас наконец увидит своего любимого, их руки соприкоснуться… Узнает ли он ее? Подскажет ли ему сердце, что перед ним прежняя Варенька, отдававшаяся ему так полно и самозабвенно?

Однако гостей встречала графиня. И для Вари самым неприятным стало то, что Елена Павловна почти не изменилась. Ее красота ничуть не увяла, глаза сияли и выглядела она совершенно счастливой.

«Украла у меня все, и счастлива!» Варя чуть не задохнулась от такой несправедливости и едва удержалась от желания по-простому, как принято в деревне, оттаскать более удачливую соперницу за волосы. Но Варя сумела взять себя в руки, и даже оказалась в состоянии поддерживать разговор до того момента, как увидела Сашу. Все в ней сжалось и заныло от боли, когда красивый, улыбающийся мальчик подбежал к ней, чтобы принять поздравления. Он смотрел на нее приветливо, но как на чужую, впрочем, иначе и быть не могло. А Варя так ждала, так хотела, чтобы он почуял родную кровь…

Этого не произошло. Сын только вежливо поблагодарил ее за подарок, который больше предназначался той, что выдавала себя за его мать. Варе хотелось поселить в душе Елены Павловны беспокойство и безотчетный страх. И слова куклы: «Я знаю твою тайну», на ее взгляд, как раз способствовали этому. Ведь графиня хранила свою тайну уже десять лет.

А потом, во время домашнего концерта, Варя наконец-то увидела Владимира Ивановича. Граф не узнал ее. И специально для него Варя не только голосом, но всей своей изболевшейся душой запела ту песню, которая когда-то заманила его на делянку, где ее прятали. Она слышала, как в ее голосе дрожат слезы и тоска, страсть, радость и надежда. И увидела, как граф Петровский вздрогнул и подался вперед. Потрясенный, всмотрелся в ее лицо…

«Разгляди меня прежнюю! — хотелось выкрикнуть Варе. — Ту, что отдала тебе рассвет своей юности! Ту, что любила тебя больше жизни! Ту, которая все еще во мне, под этой изменившейся оболочкой. Не смотри на нее, смотри на меня!»

* * *

И теперь, когда Владимир Иванович поднимался к ней в номер, Варвара Крушинникова молила о том же. Застыв посреди огромной комнаты, она вся трепетала от радости и страха: «Зачем он пришел? Что именно хочет сказать мне? Услышал ли он в моей песне то, что я хотела до него донести? Почему выбежал из зала? Чтобы скрыть слезы? Или не мог больше видеть того, как я изменилась?»

Дверь приоткрылась, и Варя на мгновение закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, Владимир Иванович уже стоял перед нею, сняв цилиндр.

— Здравствуй, Варенька, — тихо проговорил он.

И от этих простых слов у нее вдруг выступили слезы и сбилось дыхание. Она прижала к лицу платок, но граф заставил ее опустить руку.

— Не прячь лица… Дай же мне посмотреть на тебя.

— Я стала другой, — выдохнула Варя. — Но это лишь внешние изменения. В душе я все та же…

Он кивнул:

— Я и не сомневался в этом. Я ведь слышал, как ты пела. Такую красоту может родить только чистая душа…

Слезы уже не пощипывали глаза, теперь они струились по щекам, и Варя ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось предстать перед графом красивой и уверенной в себе, а душа изнывала от боли.

— Я так виноват перед тобой, Варенька. — Граф осторожно сжал ее руку. — Я сломал тебе жизнь…

— Нет, не говори так! — воскликнула она. — Ты подарил мне самое большое счастье в жизни. Мою единственную любовь… Другой у меня никогда не было.

— Но я не имел права этого делать. Я ведь был не --">