Кристофер Уильям Гортнер - Последняя королева

Отец дал знак, человека на осле заставили спешиться и под всеобщий хриплый смех вытолкнули вперед. Он споткнулся и едва не упал.

У меня перехватило дыхание. Ноги его были босы и окровавлены, но во всей позе чувствовалось нечто царственное. Размотав грязный тюрбан, он отбросил его в сторону, и по плечам рассыпались черные волосы. Он оказался вовсе не тем, кого я ожидала увидеть, – калифом-язычником, который преследовал нас в ночных кошмарах, чьи орды со стен Гранады обливали наши войска горящей смолой и осыпали огненными стрелами. Высокий и худой, с бронзовой кожей, он шел через поле туда, где ждала моя мать, с высоко поднятой головой, словно кастильский гранд в роскошном одеянии в зале для приемов. Когда он упал на колени перед ее троном, я на мгновение увидела его усталые изумрудные глаза.

Опустив голову, Боабдиль снял с шеи железный ключ на золотой цепочке и положил его у ног матери, признавая поражение.

Из воинских рядов послышались насмешки, аплодисменты и оскорбления. Боабдиль, взгляд которого выражал смесь нескрываемого презрения и крайнего отчаяния, бесстрастно дождался, когда шум утихнет, и лишь затем произнес заранее подготовленную просьбу о милости. Он замолчал, все взгляды обратились к королеве.

Мать встала. Несмотря на небольшой рост, дряблую кожу и постоянные синяки под глазами, в ее голосе, разнесшемся над полем, чувствовалась мощь повелительницы Кастилии.

– Я выслушала просьбу мавра и смиренно принимаю его объявление о сдаче. Я не намерена причинять дальнейших страданий ему или его народу. Они отважно сражались, и в награду я дарую всем, кто обратится в истинную веру, крещение и прием в лоно нашей Святой Церкви. Тем, кто этого не пожелает, будет дана возможность безопасно перебраться в Африку, при условии, что они никогда больше не вернутся в Испанию.

С замиранием сердца я увидела, как вздрогнул Боабдиль, и тут же все поняла. Это было хуже, чем смертный приговор. Он сдал Гранаду, положив конец столетиям мавританского владычества в Испании. Ему не удалось отстоять свою цитадель, и теперь он желал почетной смерти. Вместо этого ему предстояло жить побежденным, в изгнании, терпя унижения до конца своих дней.

Я посмотрела на мать: она удовлетворенно сжала губы. Она все знала и планировала заранее. Даровав мавру помилование, когда тот меньше всего этого ожидал, она уничтожила его душу.

С посеревшим лицом Боабдиль поднялся на ноги. К его коленям прилипла обожженная земля.

Гранды сомкнулись вокруг него и повели прочь. Я отвернулась: окажись он победителем, без колебаний предал бы смерти моего отца и брата, каждого гранда и рядового воина на этом поле. Он обратил бы в рабство моих сестер и меня, обесславил бы и казнил мою мать. Он и ему подобные слишком долго оскверняли Испанию. Наконец-то наша страна объединилась под одним скипетром, одной Церковью, одним Богом. Мне следовало радоваться победе над мавром.

Но отчего-то больше всего мне хотелось его утешить.

* * *

Мы вступили в Гранаду блистательной процессией. Впереди несли потертое распятие, которое прислал нам его святейшество папа римский, чтобы освятить языческие мечети. За нами следовали знать и духовенство.

Со всех сторон слышались нестройные рыдания. Еврейские склады с товарами запирались на замок. Благоухающие пряности, ярды шелка и бархата, ящики с целебными травами представляли собой истинное богатство Гранады, и мать приказала обеспечить купцам защиту от разграбления. Позднее она намеревалась описать, пересчитать и продать эти сокровища, чтобы пополнить казну Кастилии.

Я ехала вместе с сестрами и фрейлинами, глядя на разрушенный город и не веря своим глазам. Здания стояли пустые и обгоревшие. Наши катапульты целиком сровняли с землей стены, и над грудами разбитых камней поднималась вонь гниющей плоти. Я видела истощенного ребенка, который неподвижно стоял возле разлагающегося трупа какого-то животного, привязанного к вертелу, стоящую на коленях среди руин тощую женщину. В их пустых взглядах не чувствовалось ни ненависти, ни страха, ни сожаления, словно сама жизнь ушла из них.

Мы начали подниматься по дороге в сторону Альгамбры, легендарного дворца, построенного маврами во времена расцвета их славы. Не удержавшись, я приподнялась в седле и вгляделась сквозь пыль от копыт, чтобы первой увидеть знаменитые стены.

Послышался чей-то крик. Женщины вокруг меня натянули --">