Джулия Берд - Леди и Волк

взглянула в его сторону с отвращением. Отмахиваясь от летящих в лицо снежных хлопьев, она возмущенно думала о том, как мог отец отправить ее в дальний путь со столь безответственным человеком. Правда, она не учла, что сэр Гарольд был одним из немногих оставшихся в живых рыцарей, верой и правдой служивших своему барону.

— Сэр Гарольд, — обратилась она к нему, — вы позорите честь моего отца! Я не желаю, чтобы вы сопровождали меня в таком состоянии! И не собираюсь здесь мерзнуть, ожидая, пока вы протрезвеете.

С этими словами она повернулась к слугам. Оба они были высокими и крепкого телосложения, правда, один из них был слаб на голову. Ненадежность эскорта вызывала беспокойство.

— Джозеф, отведите сэра Гарольда в конюшню. Когда он придет в себя, и ни минутой раньше, пришлите его ко мне. А я узнаю, сможем ли мы здесь заночевать, — распорядилась Кэтрин и направилась к харчевне. — Если лорд Гилберт узнает о случившемся, то прикажет высечь сэра Гарольда. Мне бы этого не хотелось, так что, вернувшись, держите язык за зубами.

Джозеф перебросил сэра Гарольда через плечо, как мешок с дичью, и понес к конюшне. Следом за ним направился его приятель, ведя на отдых усталых лошадей.

Приподняв накидку, Кэтрин толкнула тяжелую дубовую дверь. За спиной бушевали снежные вихри. Стряхнув с одежды снег, она быстро захлопнула за собой дверь. Едва не падая от усталости, девушка прислонилась к стене и огляделась.

В харчевне воцарилась мертвая тишина. Грубые крестьянские лица повернулись к ней. Певец оборвал свою балладу. Они рассматривали юную леди враждебно, без тени смущения, словно спрашивая, что ей здесь нужно. Только очаг дружелюбно потрескивал в дальнем углу. Все вокруг было пропитано табачным дымом и едким запахом немытых крестьянских тел.

Вырубленные в стенах полукруглые ниши создавали видимость отдельных закутков. Зал был уставлен длинными дубовыми скамьями и столами, за которыми расположились завсегдатаи и путники, оказавшиеся этой ночью в такой же безвыходной ситуации, как и она. Никто не шелохнулся, только служанки бегали взад-вперед, поднося мед и наполняя кувшины пивом. Кэтрин растерялась.

— Там снежная буря, — неловко объяснила она свое появление в грязной харчевне.

Все по-прежнему молчали. Недобрые огоньки горели в глазах этих людей. Еще два года назад появление леди в таком месте произвело бы фурор, она стала бы там желанной гостьей. Но после прошедшей эпидемии чумы люди низшего сословия озлобились и перестали бояться господ.

Кэтрин была в смятении. Пытаясь исправить положение, она произнесла повелительным тоном:

— Мои сопровождающие в конюшне. Я хочу, чтобы их накормили!

Никто не проронил ни звука. Только маленькая девочка с ангельским личиком подошла к ней.

— Ваш плащ, леди, — сказала она, коверкая слова.

— Спасибо, — пробормотала Кэтрин, снимая свою роскошную накидку, и громко добавила: — Кто здесь хозяин? Мне нужны комнаты на ночь!

Волна смеха прокатилась по залу.

— Здесь нет никаких комнат, — раздался дерзкий ответ.

Оглядевшись, Кэтрин не нашла никого, кто бы мог оказаться обладателем приятного баритона.

— Это вы хозяин? — обратилась она к невидимому собеседнику.

— Здесь нет хозяина, бедный пьяница умер, как и многие другие.

— Но я хорошо заплачу тому, кто даст мне комнаты для ночлега, — смело произнесла девушка.

— О, милость Божья! Если вы так щедры, то стоит потратить время, чтобы отыскать их!

Толпа взорвалась издевательским хохотом. Оскорбленная, Кэтрин была готова броситься прочь, но, не желая показать свое смятение этим грубым и невоспитанным людям, она потребовала:

— Я хочу видеть того, с кем разговариваю! — Девушка обвела взглядом присутствующих. Правильная и красивая речь незнакомца позволяла ей надеяться, что в нем течет благородная кровь.

— Я здесь, миледи!

Кэтрин обернулась и в глубине комнаты увидела своего собеседника.

Он пристально смотрел на нее, на губах его играла ироничная усмешка. На незнакомце были грязный жилет и такие же грязные штаны. Рваные чулки едва прикрывали мускулистые ноги. Девушке ее круга не пристало восхищаться крестьянами, но Кэтрин не преминула отметить про себя его статность и привлекательность.

Недовольно нахмурив брови, она произнесла:

— Ваша наглость переходит все границы! Я уверена, что здесь должны быть комнаты для отдыха!

— Нет, — пробираясь через --">