Джорджетт Хейер - Черная моль

и уж наверняка никто не ожидал с большим нетерпением восшествия на престол галантного Чарлза Эдуарда. И если патриотизм его выражался лишь в непрерывном питие за успех компании принца Чарлза, кто посмел бы упрекнуть в том мистера Чэдбера? И если всякие там господа в париках останавливались в Чекерс на пути к побережью и, заказав бутылочку рейнского, заставляли и его самого пропустить стаканчик за здоровье Его Величества, кто, скажите на милость, смог бы упрекнуть мистера Чэдбера в том, что он повиновался? Как, скажите, можно отказаться выпить за здоровье его величества Стюарта, коли вы оказывали активные услуги своим сторонам?

Своим млеющим от восторга соседям-тори мистер Чэдбер часто похвалялся, что, рискуя собственной жизнью, некогда дал приют двум беглецам из пресловутых «Сорока Пяти», которые после разгрома их организации заблудились и каким-то образом забрели в тихий Фоллоуфилд. А тот факт, что ни один из местных их и в глаза не видел, вовсе не давал оснований усомниться в честном слове, данном Чэдбером. Да и как можно было усомниться в любом утверждении, исходившем из уст мистера Чэдбера!.. Ведь хозяин «Чекерс» был человеком в городе уважаемым. Еще бы, ведь он умел читать и писать, а однажды, еще в молодости, отправился в путешествие на север и добрался аж до самого города Лондона. Пробыл там десять дней и удостоился чести видеть собственными глазами великого герцога Мальборо, когда однажды этот джентльмен проезжал верхом по Стрэнду, направляясь к собору Сент-Джеймс.

Не следовало также игнорировать и то обстоятельство, что домашний эль, который изготовлял сам мистер Чэдбер, был куда лучше, нежели тот, что варил хозяин конкурирующей с «Чекерс» гостиницы, находящейся на другом конце деревни.

Словом, человеком он казался важным и никто не был убежден в этой его важности больше его самого.

С «прирожденными джентльменами», которых, по его собственным словам, он распознавал с первого взгляда, Чэдбер был подобострастно вежлив и почтителен, с клерками же и прочей мелкой сошкой особо не церемонился.

Так обстояли дела, когда однажды из почтовой кареты выбрался маленький одетый в зеленое адвокат и прошествовал прямо в кофейню «Чекерс», где был принят весьма надменно, с плохо скрываемой снисходительностью.

Человечек явно нервничал, нет, даже больше, чем нервничал. И оскорбил мистера Чэдбера в лучших его чувствах, когда едва ли не с порога заявил, что приехал встретиться с одним джентльменом, который, возможно, будет довольно скверно одет, мало того, репутация которого оставляет желать много лучшего. Мистер Чэдбер тут же самым строгим образом дал ему понять, что подобного рода лица в «Чекерс» обычно не останавливаются.

Вообще в этом маленьком человечке было нечто загадочное, а уж вел он себя так, словно являлся самым желанным гостем. Мистер Чэдбер вознегодовал и постарался напустить на себя вид самый высокомерный.

А когда адвокат осмелился открыто спросить, не доводилось ли последнее время хозяину иметь дело с разбойниками с большой дороги, тут уж он оскорбился не на шутку.

И тут вдруг человечек почувствовал себя куда непринужденнее. Задумчиво оглядел мистера Чэдбера и сунул в тонкую ноздрю понюшку нюхательного табаку.

— Возможно, тут у вас остановился… э-э… некий… сэр Энтони… Ферндейл? — вдруг спросил он.

Мина оскорбленного достоинства мигом слетела с физиономии мистера Чэдбера. Конечно, разумеется, останавливался и прибыл не далее, как вчера, с целью повидать своего адвоката.

Человечек кивнул.

— Так это я. Будьте столь любезны, уведомите сэра Энтони о моем приезде.

Мистер Чэдбер отвесил преувеличенно низкий поклон и предложил перейти из этой насквозь продуваемой комнаты в более удобное помещение. Сэр Энтони не простит, если он оставит адвоката дожидаться здесь. Не проследует ли он в приемную сэра Энтони?

Худенькое личико адвоката тронула едва заметная усмешка и он двинулся по коридору, ведомый мистером Чэдбером.

Его ввели в приятно обставленную комнату с довольно низким потолком и видом на тихую улочку и оставили ждать, а мистер Чэдбер отправился на поиски сэра Энтони.

Потолок и стены комнаты были обшиты дубовыми панелями, на окнах висели синие шторы, а на диване с вышитой спинкой, что стоял у камина, были разбросаны синие подушки. В центре находился стол, застеленный белой скатертью, и стояло два обеденных прибора. Еще один --">