Тина Сент-Джон - Тайный искуситель

далеко разносился в ночной тишине, слова франкского языка звучали серьезно, но слишком тихо, чтобы можно было их различить. Два рыцаря вошли в лагерь с противоположной стороны, очертания их широких плеч были едва различимы в темноте, и, когда они шли к палатке Ричарда Львиное Сердце, их тяжелые сапоги грохотали по булыжнику, которым была вымощена земля.

Скрытый в полной темноте, ассасин наблюдал, взвешивая шансы на победу и поражение, как Король Ричард поднял голову и начал вставать из кресла. Было достаточно времени, чтобы нанести удар прежде, чем рыцари настигнут его. Его не интересовала собственная безопасность; смерть за веру была вознаграждением для ассасина. Но еще большее значение имела не перспектива ожидаемого Рая, а надежда, что этот подвиг наконец-то поможет получить одобрение Рашида ад-Дин Синана.

Почитаемый большинством как таинственный Старец Горы, король ассасинов для фидаи, отправленного в Ашкелон на эту миссию, Синан был больше известен как «Отец». Именно его имя, а не имя Аллаха прошептал ассасин, подходя к палатке, закрывавшей безоружный силуэт Ричарда Львиное Сердце.

— Король уж явно не потрудился объяснить срочность этих полуночных призывов, верно?

Себастьян, граф Монтборн, недавно назначенный командующий офицер короля Англии Ричарда в войне против неверных мусульман, пожал плечами в ответ на вопрос идущего рядом солдата.

— Король бодрствует и желает ознакомиться с рапортами своих войск. Какое еще требуется объяснение?

— Эх, — проворчал его спутник, крупный шотландец с высокогорья, из дикой северной местности. — Я должен был догадаться, а не жаловаться вам, друг мой. Вы и Львиное Сердце, похоже, забываете, что нам, простым смертным, для победы в следующем сражении необходимы такие вещи, как еда и отдых.

Себастьян усмехнулся:

— И все эти месяцы вы старались убедить меня в том, что кровь гуще у шотландцев, а не у англичан. Интересно, что сказала бы ваша хорошенькая невеста, услышав, как вы жалуетесь, что лишились нескольких часов сна?

— Айе, милая Мэри, — вздохнул шотландец. — Она бы, несомненно, бросила на меня прекрасный сердитый взгляд и сказала: «Джеймс Малкольм Логан, я говорила вам, что это безумие: оставлять меня ради погони за славой в этом проклятом месте. А теперь тащите свою глупую задницу домой, где вам самое место, прежде чем я…»

Себастьян краем глаза заметил в темноте какое-то движение. Он остановился и, приподняв руку, заставил своего друга замолчать.

— Там… — сказал он, когда Логан тоже остановился. Он понизил голос до шепота: — Какое-то движение позади тех палаток.

Луна не освещала лагерь, и было трудно увидеть что-то помимо очертаний солдатских палаток и темной полуразрушенной городской стены Ашкелона, возвышающейся, как гора, в непосредственной близости от лагеря.

Стоящий рядом с ним Логан всмотрелся в темноту и покачал головой.

— Я ничего не вижу.

— Нет, — настоял Себастьян, уверенный, что не ошибся, чувствуя, как мурашки поднимают волоски на затылке. — Там что-то — кто-то — есть.

И снова чернота шевельнулась, когда стройная фигура словно материализовалась из тьмы. Одетый в черное с ног до головы незваный гость, низко пригибаясь к земле, двигался к центру лагеря с очевидной целью. Себастьяну не нужно было видеть кинжал, зажатый в кулаке, как смертельный стальной коготь, чтобы понять, кем был незнакомец…

Ассасин.

— Кровь Христова! — Себастьян выхватил меч и бросился вперед. — Король, Логан! Бегом к королю!

Пока шотландец бежал к освещенной свечой палатке Ричарда, сапоги Себастьяна преодолели расстояние между ним и сирийским агентом смерти. Некоторые солдаты в лагере начали просыпаться. Они выскакивали из палаток и хватали оружие, предупрежденные об опасности криком Себастьяна.

Переполох, должно быть, застал ассасина врасплох, поскольку он внезапно остановился, как бы оценивая возможную угрозу плена. Колебание дорого ему обошлось. Себастьян отвлек его и последовал за ним, предполагая, что противник развернется и побежит к открытым городским воротам. Себастьян знал, что если позволит ему добежать до лабиринта улиц и переулков Ашкелона, то никогда его не найдет.

Ассасин был худощав, но быстр. Себастьян как минимум дважды едва не ранил его мечом, но каждый раз проворный маленький ублюдок уклонялся, выбирая направление, точно заяц, убегающий от гончей. Ассасин был близок к свободе, почти добежав до арочных врат Ашкелона, но --">