Анна Штейн - Малуша [СИ]

жалобно, попрощалась скоренько и вышла из избушки. Ничего не сказал Игнатий Кузьмич, промолчал и Баюн. И пошла Малуша домой, провожаемая горестными криками алконостов, и пробившимся через них воем какого-то невиданного зверя.

Пятнадцать зим прошло с тех пор, как взял Малушу Златозар к себе в дом. Пятнадцать весен встречала Малуша в доме у дядьки, как приезжала погостить. Пятнадцать раз приходила осень, пока дети по лавкам да по полатям бегали, муж пока обнимал и миловал. Пятнадцатое лето настало без Ярины.

Гостит у Любомиры Малуша, оставив дом на меньшуху. Смеется сестра, радуется приезду, только вот не рада гостья. Тоска ее гложет. Поделилась с Любомирой. Та головой покачала да и говорит:

— Не догадываюсь уж, чем тебе и помочь… Да вот знаешь, ведьма у нас в лесу живет, многие к ней за советом ходят, сходи и ты.

Замерло у Малуши что-то внутри. Не помнила, видно, Любомира, как давным давно делили ее сестру при всем честном народе. Не помнила, вот и сказала то, что боялась услышать Малуша.

Собрала она корзинку, лучший пояс достала и пошла по знакомой дорожке к опушке. Шумят березы, ветер тихонько посвистывает… Вот и избушка знакомая, а на пороге…

Не изменилась Ярина почти. Как была девицей, так и осталась, разве что глаза спокойнее смотрят на гостью. Или это потому, что не знает она, кто перед ней? Малушу годы не щадят, что скрывать.

Кланяется гостья в пояс, улыбается хозяйка. Но в дом не приглашает, кивает на лавку под окном. Защемило что-то внутри, не думалось Малуше, что ее, как и всех нежданных гостей, под окно усадят. О тоске слушает ведьма, кивает, не замечает будто взгляда. А Малуша ждет, ждет, может, признают ее, все же. Почему-то это кажется очень важным — чтобы признали.

Конский топот вдруг и к крыльцу на знакомом черном жеребце девица русоволосая подлетает. Малуше кивает, хозяйке улыбается и в избушку заходит. Оттуда сразу же раздается голос Игнатия Кузьмича и довольное мурлыканье Баюна. Видно, что любимая гостья приехала. А гостья ли?

Опомнилась Малуша. Молчит ведь, а ведьма и не спрашивает ни о чем. Смотрит да улыбается.

— Пойду я. За доброту твою благодарю. Не надо было приходить мне.

И идет гостья назад. Только вот окликает ее Ярина:

— Малуша, так чего же ты на самом деле хотела?

Перехватывает горло от подступивших слез, все будто замирает на мгновение… И как наяву видится Малуше, как босоногая бежит она к избушке, как улыбается Ярина и машет ей рукой, как светятся ведьмины глаза и тепло принимают гостью. Видится и Купалье, и вечорки, и сирины на крыше, и пироги… Заговорила тоска, будто голос приобрела: «Может, и правильно пошла за Златозара, да потеряла ты то, что никак забыть не можешь. Помнишь ты Ярину и тепло, которым она тебя одарила, с которым тебя всегда принимала. Вот что потеряла ты, вот по чему тоскуешь. Хотела как у всех, а все никак себе простить не можешь. Только этого и не можешь себе простить».

И оборачивается Малуша, а с губ срывается непрошенное:

— С ней ты тоже сиринов слушала и венки плела? Ее тоже забрала? Кто же она такая?

Серьезно смотрит ведьма, отвечает сразу:

— С кем я жизнь разделила, ту ты видела. Сиринов не звала я — сами прилетали. Венков не надо было — все реки сюда текли. И забирать не пришлось — сама меня выбрала. От всего отказалась, а меня выбрала. Ты это хотела узнать?

Уходит Малуша, ничего не отвечает. Только видится ей среди берез свое простое льняное платье, босые ноги, темно-рыжая ведьмина коса и теплая улыбка Ярины.

--">