Гэлен Фоули - Влюбленный герцог

Хоуксклиф смущенно отвернулся и оглядел неровную линию надгробий.

Колдфелл доплелся до края могилы, проклиная свои ноющие суставы. В хорошую погоду он может без устали охотиться целый день. Но для Люси, похоже, у него не хватает сил…

Ну что ж, у нее были роскошные похороны, именно такие, какие ей понравились бы. Закончив свои дни рядом с Лондоном, она обрела место на самом знаменитом кладбище в городе, прославившемся надгробными памятниками работы Флэксмена, этими образцами изысканного вкуса, каждый из которых стоил целое состояние. И конечно, именно он должен был заплатить за свою самую дорогостоящую ошибку — за стариковскую глупость, с горечью подумал он. Воистину красота — это его слабость. Не имевшая никаких рекомендаций, кроме замечательной копны волос цвета пламени и самых роскошных бедер в христианском мире, двадцатишестилетняя леди Люси О'Мэлли позировала художнику в Шеффилде до того, как околдовала своими чарами Колдфелла и ему пришлось повести ее под венец. Он взял с нее слово, что она будет молчать о своем прошлом, и придумал ей другую биографию. Свое слово она сдержала, поскольку ей больше всего на свете хотелось принадлежать к высшему обществу.

Колдфелл был очень рад, что ему не пришлось хоронить Люси рядом с Маргарет, его первой женой, которая с достойными ее титула почестями упокоилась в фамильном склепе в поместье «Семь дубов», что в Лестершире. Ах, умница Маргарет, супруга его души, чьим единственным недостатком было то, что она не смогла подарить ему сына!

— Я… я весьма сожалею о вашей утрате, граф, — чопорно проговорил Хоуксклиф, избегая встречаться с ним взглядом.

Колдфелл покосился на герцога, вздохнул и кивнул.

— Трудно поверить, что ее действительно больше нет. Такой молодой. Такой полной жизни.

— Что вы теперь будете делать?

— Завтра я уезжаю в Лестершир. Уверен, несколько недель в деревне помогут мне успокоиться. — Посещение «Семи дубов» к тому же избавит его от подозрений, когда этот человек сделает за него все, что нужно.

— Не сомневаюсь, что там вы скорее придете в себя, — произнес Хоуксклиф принятую в их кругу формулу вежливости.

Оба надолго замолчали. Хоуксклиф погрузился в печальные думы. Колдфелл размышлял о том, что теперь ему будет не по себе в роскошном поместье в южном Кенсингтоне — месте, где умерла Люси.

— «Опускайте гроб! Пусть из ее не оскверненной плоти вырастут фиалки!»^[1] — еле слышно процитировал Хоуксклиф.

Колдфелл посмотрел на него с жалостью:

— Слова Лаэрта на могиле Офелии.

Герцог молча смотрел на буквы, высеченные на памятнике, — имя Люси, даты ее рождения и смерти.

— Я никогда не касался ее! — наконец заговорил он и повернулся к Колдфеллу, сжавшись от внезапной боли. — Даю вам слово джентльмена! Она вас никогда не обманывала.

Колдфелл спокойно выдержал его взгляд, затем кивнул, по-видимому, удовлетворенный, но вообще-то он и так все знал.

— Ах, Роберт, — произнес он после долгой паузы, — это так странно — как они ее нашли! Она каждый день ходила на наш пруд рисовать лебедей. Как могла она оступиться? Быть может, в голове у меня путается от горя, но все это для меня полная бессмыслица.

— Она никак не могла оступиться, — убежденно заявил Хоуксклиф. — Она была осторожна… очень осторожна.

Его пыл поразил Колдфелла. Прекрасно, значит, все будет намного проще, чем он думал.

— Позвольте вас спросить, граф, — продолжал герцог, — не докладывали ли ваши слуги о чем-нибудь необычном в тот день?

— Не докладывали.

— Никто ничего не заметил? Не слышал? Она ведь была недалеко от дома. Неужели они не слышали, как она звала на помощь?

— Может быть, она ушла под воду, не успев закричать…

Хоуксклиф отвернулся, его твердые губы были крепко сжаты.

— Граф, меня обуревают самые черные подозрения.

Колдфелл помолчал, глядя на него.

— Хотелось бы мне успокоить вас, но, к сожалению, меня также терзают жестокие сомнения, — наконец проговорил он.

Хоуксклиф повернулся и испытующе уставился на него. В его темных глазах пылал огонь.

— Продолжайте.

— Понимаете, что-то здесь не так. На камне, где она, как они говорят… разбила голову, крови не было. Что мне делать? Я старый человек. Мои конечности отказываются мне служить. У меня нет сил, — он сделал ударение на этих словах, — разбираться в этой истории, хотя именно я, ее муж, должен выяснить подробности ее смерти.

— Я займусь этим, — пообещал --">