Анна Кривенко - Я и мой близнец (СИ)

крепче. Я не понимала, что же происходит, но отчего-то мне вдруг стало его так жаль! Он боится остаться без меня? Он страшится одиночества? Ну, да! Мы ведь вместе с самого рождения! Мы совершенно не привыкли жить друг без друга! Я вдруг представила, что его больше не будет в моей жизни, и пришла в совершеннейший ужас. Не станет его улыбки? Его заботы? Он больше не придет ко мне ночью? Он не будет помогать мне с работой по дому и не станет меня смешить своими дурацкими шутками? О, нет! Это действительно настоящий кошмар!

— Я поняла, — прошептала я, но Джош неожиданно вздрогнул. Он медленно отстранился, чтобы увидеть мое лицо, и немного испуганно переспросил:

— Ты поняла???

Я кивнула.

— Да! Я вдруг представила, что со мною рядом не будет моего братишки, и это действительно меня испугало! Мы ведь близнецы! А близнецы должны быть неразлучны!

Джош отчего-то разочарованно потупил взгляд, а потом и вовсе отстранился от меня. Вся его поза выражала боль и печаль, но я не совсем поняла, что именно сказала не так.

— Джош! Джош! — позвала я его, потрепав за рукав, но он не поднял своего лица, а потом и вовсе встал на ноги и, буркнув холодное «пойдем», отправился в сторону дома.

С тех пор он снова замкнулся в себе и вообще перестал улыбаться. Я чувствовала, что дело не в стычке с отцом и даже не в Дэйве Хопкинсе. Он явно был огорчен из-за меня. Но что я сделала не так, я все еще не понимала…

* * *

Мама сообщила, что Хопкинсы все еще не отказались от идеи породниться, но решили отложить обсуждение помолвки еще на год, чтобы, как они выразились, невеста немного повзрослела!

Я пренебрежительно фыркнула, как только услышала эти слова. Они думают, что я ребенок? Да я понимаю все лучше, чем они, все вместе взятые! Впрочем, мой ярлык «дурочки» все-таки принес какое-то благо: теперь и отец, и ухажер оставят меня в покое еще на целый год. И мы с Джошем, наверняка, сможем, помириться, и все станет, как прежде!

С этим позитивным настроем я пошла искать Джоша. Его нигде не было, хотя я обыскала весь дом, и только кухарка смогла сообщить, что он сейчас в конюшне и помогает конюху чистить лошадей. Это было наказание от отца: он заставил брата ежедневно выполнять множество грязной работы по дому, чтобы, как он выразился, «прибавить бездельнику ума»! Меня же наказали лишь запретом выезжать в город в течение месяца.

Когда я подходила к конюшне, то заметила двух молоденьких служанок, отчего-то усиленно перешептывающихся и так задорно хихикающих, что дико захотелось узнать, в чем же дело. Они заглядывали в конюшню и стыдливо прикрывали глаза. Подойдя сзади, я выглянула из-за их спин.

В конюшне, среди стойл, лошадей и сена, находились двое: старый приземистый конюх и мой братец Джош. Они были обнажены по пояс, потому что от интенсивной работы сильно потели. И если старик выглядел без рубахи немного жалким, то Джош просто блистал своим совершенным телосложением! Я и сама, как служанки, уставилась на него, глубоко потрясенная и восхищенная его красотой. Широкие плечи, красивая мускулатура, плоский накачанный живот… Я и не догадывалась о том, каким он стал… привлекательным?

И когда это он успел нарастить такие мускулы? У папы никогда таких не было, разве что в молодости…

Служанки заметили мое присутствие и, испугавшись, тут же убежали прочь. А я так и осталась стоять на месте, не отрывая взгляд от брата, который лихо размахивал щеткой и гладил коня по могучей спине.

Наконец, он заметил меня и смутился своего вида. Он попытался найти свою рубаху, но она где-то потерялась в сене, поэтому Джош махнул мне рукой на выход и крикнул:

— Уходи!

Но я отрицательно покачала головой, как будто была совсем не в себе. Тогда он решительно сцепил губы и подошел ко мне в том виде, в каком был. Я уже вблизи с жадностью всматривалась, как перекатываются его мышцы под гладкой кожей, а потом и вовсе протянула руку и провела ладонью по его груди. Джош отшатнулся от меня, как ужаленный, и тут я словно очнулась.

— Аннабель! Что ты вытворяешь среди бела дня??? — прошипел он, отчего-то тяжело дыша, а на меня начало нахлынывать запоздалое смущение.

— Я… извини… просто я еще никогда не видела такой красоты, — пробормотала я, снова

--">