(Катя Каллен2001) - Пыль

не возникнуть и величие революции невозможно ставить под сомнение: это величие нашего народа, нашей партии, нашего мировоззрения. Копеечная и великая одновременно.

Двуликая — да, двуликая. Именно так! Мы стараемся построить справедливое общество на основе всеобщего равенства и взаимопомощи. Каждый имеет право на уважение, каждый имеет право проявить себя. Перед нами открывался светлый мир. Однако нельзя было забывать и о другой стороне: мир принимал к себе далеко не всех. Политика постоянно вмешивалась в нашу жизнь: Ира стойко крепится, стараясь справиться с возложенной на ее тонкие хрупкие плечи огромной ответственностью и заставить целый класс соблюдать правила. Про судьбу Миши вообще молчу — врагу не пожелаешь. Абсолютное одиночество, невозможность изменить что либо, невозможность с кем то посоветоваться, открыться родителям, ребятам…

вниз головой

с моста в Гельсингфорсе.

Вчерашние раны лижет и лижет,

и снова вижу вскрытые вены я.

Тебе обывательское

— о, будь ты проклята трижды! —

и моё,

поэтово

— о, четырежды славься, благословенная

Маяковский прав. Конечно, всё имеет недостатки, в том числе и наше общество. Однако кто я такая есть, чтобы осуждать нравы общества? Что я в данный момент из себя представляю? Ничего — обыкновенная очередная школьница, которую вряд ли кто послушает… Нельзя ставить крест: куда лучше и полезнее стараться сохранить веру и по возможности исправлять недостатки.

— Мама, — позвала я. — А почему Маяковский покончил с собой?

Для столь храброго стойкого человека такой шаг просто изумителен.

— А зачем тебе? — спросила мама, немного насторожившись.

— Просто интересно. Я ведь была его современницей, — вздохнула я.

— А ведь это было всего года четыре назад… — вдруг задумчиво сказала мама.

— Так мало, правда? Интересно, а почему это произошло?

Неожиданно позвонили в звонок.

— Настя, к тебе гостья, — послышался звонкий голос мамы. Она, видимо, открыла дверь. Я быстро вышла из комнаты и осмотрелась: Маша! Всегда очень принято видеть друзей, так что я была весьма рада ее приходу.

Маша быстро повесила золотистую куртку. Она явилась в лазурном платье с белыми рукавами, которое со стороны казалось сшитым прямо под нее. Сочетание классики и свободного стиля придавало ее облику нечто милое и изящное.

— Привет, — весело помахала я подруге. — Рада видеть!

— Я тебя тоже, не сомневайся, — задорно подмигнула Мария, откинув на спину тонкую золотую косу. — Здравствуйте, Светлана Эдуардовна, — вежливо поприветствовала она мою маму.

— Здравствуй, Маша. Проходи, — тепло отозвалась хозяйка и жестом пригласила следовать за ней. Я, естественно, пошла следом: вот так новость, вот так гостья, что доставляло крепкую радость. И с другом пообщаюсь и от уроков отдохну.

— Будешь чай? — только только хотела предложить, но мама уже опередила.

— Спасибо, не откажусь, — мигом кивнула Маша. — Можно, пожалуйста, зелёный?

 — Знаешь, — понизила голос Маша, быстро отхлебнув чаю. — Серго срочно вызывают в Москву в главное управление кадров Красной Армии почему-то.

Моя подруга казалась весьма серьезной и сосредоточенной. Большие шоколадные глаза взволнованно блистали, словно она хотела сказать многое что лежало на душе

— Может, не так все и плохо, как кажется? — осторожно спросила я. — Переведут, куда пожелает?

— Куда именно? — покачала головой Маша. — Вдруг это опасно?

— А что опасного-то? — Не поняла я.

— Ну представь… Если его в Москву вызывают, то наверняка в Китай на войну могут бросить.

Я вздрогнула. Как, вот каким образом я сразу не додумалась? Мало ли что! Война… нечто одновременно близкое и далёкое. Мы пока не познакомились с этой беспощадной стихией зла и жестокости, но в других странах люди жертвуют собой ради спасения Родины, стойко переносят потери и испытания, вынуждены лишиться привычного мирного образа жизни. Больше всего пугало ощущение абсолютной неизвестности: ты не знаешь, когда умрёшь, но смерть подстерегает тебя практически везде,

--">