Alexandrine Younger - Осколки Неба (СИ)

оно мне надо? Сказала ж ему, что с кем попало и в курилку не пойду, а у Павловой жених ревнивый, окружение фильтрует, — о последнем факте можно было сочинять любые легенды, и нередко, чтобы избежать курьёзных компаний, Софа открещивалась именно тем, что без подруги никуда не ходит, а у неё парень тот ещё мавр. — А он давай в быка заливать про то, какая ж я дурная. Нечего ему в нашей компании ошиваться. Надо было ещё, кстати, про тебя сказать. Что нехилых люлей отвесить можешь!

— Каких конкретно? — уточняет Пчёлкин, которому лестно, что Софа видит в нём авторитет.

Какой-никакой…

— Жирных, горячих и липких, — Софка делает акцент на последнем слове, заходясь смехом, который со стороны мог показаться ни разу не добрым, — за мной, что ли, заржавеет подобное от тебя пообещать?

— Чего бы я в тебе сомневался? — Витя и в самом деле знает, что его подруженция за словом в карман не лезет. Иначе бы он так долго рядом не плыл. Как пиранья, чтобы всякие дипломаты мимо прошли. — Фамилия-то какая у чувака…

— Говорящая, — отмечает Голикова, — но больше не пристанет, не смертник же?

— Чего-то только мы с Косом про этих мутных кадров не сразу узнаем!

— Пчёл, половина Москвы бы уже тогда загремела за драку, а оно тебе надо?

— Смотря за что пострадать, — оценивающее произносит Пчёлкин, задумавшись, — принципиальное дело же, мать честная.

— Тебе бы лишь бы кому-то мордасы набить, Пчеловод…

— Я и не скрываю!

Софа не влюбчивая. В этом она убеждает себя с большим мастерством, даже верит себе, хотя никто из окружающих на её мантры не ведётся. Но Витю же убедила, а это уже в корне меняет ситуацию. Другое одобрение её и не особенно волнует.

Вот Космос с Лизкой съехались под шумок, скорую свадьбу планируют и отпуск где-нибудь на югах, а они с Витей что? Просто ведь друзья, которым вместе хорошо, которым есть, о чём поговорить и молчать. Пчёлкин понял Софу, которой с детства диктовали правила поведения и планировали будущую удобную жизнь. Первым внял, что все эти институты, возможные заграницы и дорогие шмотки ей и даром без надобности, а только бы самой выбирать, чем заниматься и чем дышать. Каждый же этого хочет.

Вот и Голикова хочет внутренней свободы. И чтобы рядом были люди, которые разделяли её взгляды и к которым толкала душевная склонность.

Много ли она просит?

Крупицу какую-то в космическом масштабе, но разве понимает это мать?

Есть ли дело отцу до чаяний его востроглазого воробушка, если он во всем согласен с матерью, не пытаясь перечить домашней железной леди…

Что за жизнь?!..

Однажды Софа поймет, что неплохая юная жизнь. Просто со своими тараканами и проблемами, свойственными бунтарскому духу и возрасту.

Но в феврале восемьдесят девятого года безнадежно зла на мать, ненавидит свою проклятую учебу в юридическом институте и живёт надеждой, что скоро её отчислят с великим треском. Чтобы Марина Владленовна знала, что из её непокорной Софки-сороки следователя или судьи слепить не выйдет. Константин Евгеньевич позор переживет — ему не привыкать, мало ли в школе за дочь краснел, а там уж она Софа обязательно придумает, куда себя применить. Голова на плечах есть, мозги работают слаженно, а заграничный фотик делает снимки настолько клёво, что будет своя работёнка.

Софа не пропадёт!

— Ой, мать твою…

— Чего, Витюш? — Софка знает, что Пчёлу бесит, когда она называет его так слюняво, но почему бы и нет?

— Я правильно понял, что членовоз по твою душу приехал?

— Чего? — Софа оборачивается, чтобы увидеть, как к дому подъехала служебная машина её отца, из которой появился он сам и Марина Владленовна.

— Узрела?

— Допустим, — обстоятельного разговора с мамой не избежать — Софка в том уверена, — блин…

— Я пошёл, наверное?

— Да стой ты, Пчёл, стрёмно одной!

— А мне, бля, не стрёмно будет, когда твоя матья с батей буду смотреть на меня, как на кота блошиного?

— Зато поймешь, Пчёлкин, какую борьбу я каждый день выдерживаю!

— На какой хрен?

— Чтобы стоять с тобой в подворотне и сигаретку потягивать, — как мало нужно для счастья, —

--">