Виктор Трынкин - Оборванная юность

плачь… Никто, кроме нас, не защитит нас.

Андрей смотрел на отца широко открытыми глазами. Он хорошо услышал слова отца: «Никто, кроме нас…»

Сергей Григорьевич улыбался не потому, что ему было легко: он хотел своим спокойным видом снять тревогу, охватившую жену, детей, несмотря на своё внутреннее переживание, оставить в семье мир и покой.

У крыльца родного дома они стали прощаться. До призывного пункта отец просил не провожать, чтобы не рвать сердце ни жене, ни детям, ни себе. На плече у него висел вещмешок, с которым часто ездил на рыбалку. Туда он положил свитер, тёплые носки, кружку, ложку, охотничий нож и кусок мыла с полотенцем. Анастасия потихоньку сунула туда сахар и немного продуктов.

Вдруг, откуда ни возьмись, у крыльца появился возбужденный с горящими глазами Юрка Лагутин — живой, любознательный соседский мальчишка, друг Андрея. Он бросился к Макарову с просьбой:

— Дядя Серёжа, я тоже на войну хочу!

Сергей Григорьевич одобрительно улыбнулся.

— Юрка, тебе ещё рано. Придет время, и ты будешь воевать.

— Наших ребят из класса взяли, а меня по возрасту отклонили, это не честно! — не унимался он. — Дядя Серёж, а мне через два месяца восемнадцать будет, вы же знаете, — чуть не плача пожаловался Юрка.

— Вот тогда и приходи в военкомат. А сейчас они не имеют права тебя взять…

— Дядя Серёж, может, я с вами, а? Они не заметят, а там будет уже поздно, — стараясь овладеть собой, затараторил Юрка.

На всё это внимательно смотрел Андрей. Ему тоже хотелось на войну вместе с отцом, но он знал, что его не отпустит мама. Он завидовал другу — ведь через два месяца Юрка может идти на фронт, а ему ещё долго ждать.

— Ладно, ладно, ты не расстраивайся, — стал успокаивать Юрку Макаров. — Ты аттестат-то получил?

— Конечно, получил.

— Поздравляю. Отметили, небось? — улыбаясь спросил Сергей Григорьевич.

— Нет. Выпускной решили провести двадцать третьего, а тут война. Вот мы всем классом с аттестатами утром и пришли в военкомат. Да не только ребята пришли, и девчонки тоже. Они просились в медицинские части…

— Ну, ладно, Юра, не горюй. Ты умный парень, сам всё понимаешь. Удачи тебе.

Сергей Григорьевич держался напряженно — видно было, что он волновался. Анастасия молча давилась слезами. Муж вытер её лицо, нежно поцеловал Анечку, по-мужски хлопнул по плечу сына.

— Андрей, теперь ты за старшего, — затем сразу обнял всех разом. Они прижались к нему — теплые, испуганные, родные. Горькая тревога затесалась в его сердце

Закинув вещмешок за плечо, опустив голову, не оглядываясь, Макаров твёрдой поступью зашагал по переулку на сборный пункт. У дальнего перекрёстка обернулся и увидел всю свою семью и Юрку, освещённых закатным солнцем. На душе было тяжело, он не знал, что видит своих родных последний раз, и не мог знать, что будет с ними после его ухода на войну; глотнул застрявший комок в горле и шагнул в золотистую дымку заката.

Сергей Григорьевич Макаров, любящий отец и муж, ушел защищать свою семью и страну.

Тихий утопающий в густой зелени городок фашистская авиация бомбила два раза в день. Был повреждён железнодорожный узел, детский сад, промышленные и жилые здания. Повсюду были слышны стоны, женский крик, детский плач.

Шестнадцатого июля с боями в город вошли немецкие солдаты и начали устанавливать «новый порядок»: расстреливать, вешать, пытать… Расстреливали без лишних разговоров коммунистов, вешали подозреваемых в сопротивлении, пытали тех, в чьих семьях были родственники, ушедшие в Красную армию. Немцы чувствовали свою безнаказанность и силу.

Андрей каждый день ходил в город за продуктами, за хлебом и об этих зверствах слышал в очередях от женщин. Когда возвращался домой, рассказывал, что творили фашисты. Мама, пряча лицо, потихоньку плакала и просила не говорить об этом Анечке. Но смышлёная сестрёнка догадывалась, а старший брат строго ей говорил: «Утри нос и не хныкай». — Она послушно это делала.

Анастасия не ходила в магазин — боялась облавы. «Аусвайса» — документа — у неё не было, поэтому эта обязанность легла на плечи сына. Мальчишка фашистов не интересовал.

Однажды, когда Андрей вернулся из магазина, он застал в доме разруху: белые покрывала с кровати сорваны, на полу грязные следы от сапог, а мамы и Анечки не было. Он бросился к соседям Лагутиным узнать, что произошло.

Баба Катя со слезами на глазах рассказала, что когда она пришла к Насте за --">