Ана Джонс - Девушка в белом кимоно

письме Наоко — она была в его сердце.

Сквозь слезы я поблагодарила монаха и побрела обратно к своей сестре, стараясь разобраться в своих мыслях.

Письма. Наоко сказала, что были еще письма, но «она похоронила их вместе со своей болью». Она хотела сказать, что похоронила их здесь? Значит, у моей сестры все это время были папины письма? Если так, то маленькая птичка точно знала все причины и преграды, даже если они были не известны мне. Но зная мужчину, которым был мой отец, и с помощью Наоко познакомившись с юношей, которым он тогда был, я всем своим сердцем верю в то, что он пытался вернуться.

Мне оставалось только одно.

Сдержать свое обещание.

Я развязала шарф моей матери — шарф Наоко, — сняла его с шеи и осторожно повязала на статую Дзи-зо моей сестры. Теперь, окруженная белыми цветами, она была не только наряжена в красную шапочку и манишку, но и украшена шарфом, который дважды пересек океан и был передаваем от отцов дочерям, от мужей женам. Я рассказала сестре о том, что у нас одно имя на двоих и что, передавая ей этот шарф, я передаю в нем всю нашу любовь.

Ее матери, ее отца и мою.

Прощаясь, Наоко сказала: «Я хочу, я надеюсь, что вы наконец примиритесь с прошлым вашего отца. Знайте, что эта встреча с вами, ваше имя позволили мне примириться с моим».

Узнав имя своей сестры, я примирилась с его прошлым.

Как окаасан и Наоко, как Наоко с ее Маленькой Птичкой, после целой ночи долгих разговоров, сейчас, пролив слезы рядом с сестрой, рассказав ей все, что я знала об отце, о нашем отце, мужчине, которого я по-прежнему обожала и знала, я отпустила свое прошлое.

Ради нас обеих.

Ради всех нас.

Птица вылетела из моих рук.

ЭПИЛОГ

Япония, настоящие дни

Как я и говорила раньше, время дает всем равные шансы. Ему безразлично, счастливы мы или грустны. Оно не ждет, не торопится и не опаздывает. Это линейное явление, которое двигается только в одном направлении и является константой.

Но прощает ли оно?

Я часто об этом думаю.

Многие годы тьма разъедала мои кости, и я не могла уйти от прошлого. Оно преследовало меня, нашептывая вопросы, начинавшиеся с «если бы не» и «что, если». Сатоши говорил, что так моя боль выжигала себя и что только приняв этот процесс я могла от нее освободиться и встретить лицом призраки своих страхов.

Я срезала цветы, когда увидела призрак Хаджиме .

Я положила стебель в корзину и отогнала надоедливую пчелу. Когда она пролетела мимо моего лица, я взмахнула рукой снова. Подняв глаза, я увидела мужчину, идущего по дороге к дому. Мужчину в бежевых брюках и белой рубашке с закатанными длинными рукавами. Стоял ясный полдень, и когда я прищурилась, перед моими глазами только прыгали голубые и желтые солнечные зайчики.

Тогда я прикрыла глаза рукой и попыталась рассмотреть идущего. В плавных длинных шагах мужчины было что-то знакомое, как и в его легкой, естественной манере держаться. Когда он подошел, оглядываясь, я склонила голову набок. У него были те же темные волосы, только длиннее. Точеный подбородок с ямочкой, как у Маленькой Птички. Корзина с цветами вырвалась из моих рук и сжалось сердце, когда я, не веря своим глазам, смотрела на стоявшего передо мной гостя.

— Хаджиме? — мой голос был тише шепота.

Колени подкашивались, ладонь метнулась к губам. Из груди внезапно исчез весь воздух, и она тщетно силилась сделать вдох.

Когда он подошел ближе, вокруг него продолжали мелькать солнечные зайчики, как хитодама, души недавно умерших людей, сопровождающие призраков. Это Хаджиме видит сон? Или я вижу сон о Хаджиме? Это реальность? В памяти тут же всплыли сцены нашей встречи в саду на знакомстве с родителями. И слова, которые я тогда сказала бабушке и на которые она не нашлась с ответом. «Зачем выбирать между двумя реальностями? Истинное счастье существует посередине». Неужели я снова нашла свое место между ними?

Мы смотрели друг на друга, ведя молчаливую беседу.

— Сверчок, я люблю тебя. Я пытался вернуться.

— Я знаю, — плакала я. — Я знаю.

Я протянула руку, чтобы коснуться его, но мои пальцы коснулись только света.

Сатоши окликнул меня из дома, и я обернулась на зов. Он спросил, что случилось, но я не могла произнести ни слова. Когда я снова повернулась, Хаджиме уже исчез.

Что это было, морок или дар? Может быть, и то и другое. Потому что после этой встречи я снова могла любить всем сердцем. И надеялась, что она подарила --">