Шерил Сойер - Креолка. На острове любви

кровати, и не успела Лори слова сказать, как он поднял ее на руки. — Неси ее в дом, — распорядилась Айша.

Все шли по грязным дорожкам в сопровождении молчаливой и возмущенной толпы. Романа пыталась схватить Айшу за руку. Но Айша высвободилась, и Романа, стоя рядом с ней, говорила:

— Это ей уже не поможет. Я долго ухаживала за Лори, но она только слабеет. Ты такая же очаровательная, но лучше бы тебе не приезжать сюда. Здесь тебе делать нечего. Вчера я смотрела на отражение в броде и увидела…

— Меня не интересует, что ты увидела! — Айша задрожала. Чувствуя открытую враждебность людей и опасаясь за Лори, Айша не отдавала себе отчета в том, что делает. Ей очень хотелось дойти до дома, покинуть эту деревню, бывшую ей тюрьмой и жилищем на протяжении почти всей жизни, иначе она снова окажется в ее удушающем плену. Все придется изменить, но Айша уже не знала, как это сделать. Она испытала невыразимое облегчение, когда Ги взял Роману за локоть и сказал:

— Извините, мадам, но моя жена сегодня не расположена беседовать с вами.

Романа отошла и вскоре исчезла. Когда они добрались до особняка хозяина, ее сменила Ниа с маленьким ребенком на руках.

— Не обращай внимания на мать. Раньше ты так и поступала. Зачем думать о ней сейчас?

Айша обняла подругу, которая вместе с ними вошла в дом. Остальные, подождав у ворот, стали расходиться.

На веранде Ги нежно взял жену под руку:

— Разве ты ничего не хочешь сказать им?

Айша покачала головой:

— Они и так достаточно услышали.

Она вошла в дом, чтобы позаботиться о Лори.

В конце дня, когда стемнело и дом начали приводить в порядок, Айша и Ги сидели на веранде, глядя на сад, склон холма, на тростниковые поля, тянувшиеся до молодого лесочка, и церковь. Теплый воздух благоухал, в зарослях запущенного сада выводили рулады лягушки. Между низким кустарником белели посыпанные песком дорожки.

Оба молчали. Айша впервые отошла от Лори, которая дремала весь день и не желала говорить с дочерью. Она сказала несколько слов лишь Ясмин, которая ухаживала за ней так же нежно, как Лори за Айшой, когда та болела. Ясмин не передала Айше то, что услышала от Лори. Но она хорошо поняла, о чем шла речь, — Лори желала лишь умереть.

Ги занялся приведением дома в порядок и вместе с Флорусом справился со всеми срочными делами. Женщины сидели возле Лори. Приготовленный на скорую руку ужин ели почти молча. Ги знал, что его жена не ожидала подобного приема.

Ее снедало ожидание. Что-то непременно произойдет, когда люди поймут значение ее приезда, ее слов и будущего. Она знала, что Ги ошеломило ее краткое выступление и бездействие, но иного выбора не было. Айша сообщила им, что они свободны. Им предстояло решить, что делать с этой свободой. Айше оставалось только ждать.

Время шло. Внезапно кругом все ожило: бой барабанов, крики, пение, бормотание, напоминавшее молитву или призыв к бунту. Айша знала, что в доме все прислушиваются, но никто не вышел, опасаясь потревожить ее и Ги. Они сидели в тени. Их почти не было видно, но Айша догадывалась, что на плантации все знают, где она сейчас, и решают ее судьбу.

Послышался топот бегущих ног, движение толпы. На небе появилось красное зарево, и Ги вскочил.

— Пожар!

Айша встала и взглянула туда, куда он указал. Присмотревшись, она воскликнула:

— Тюрьма!

Ее охватила радость. Айше казалось, будто сбылись ее и Жозефа мечты, их горячее бунтарское желание сжечь дотла все, что принадлежало хозяину. Со слезами на глазах она крикнула:

— Ниа! Смотри!

Молодая женщина выбежала на веранду и с ужасом посмотрела на разраставшийся пожар.

— Какой кошмар, Айша! Огонь перекинется на больницу.

— Пусть. — Взглянув на Ниа, она добавила: — Если хочешь взять мальчика и уйти, увидимся завтра.

Ниа смущенно потупилась, явно испытав облегчение. Она знала, что сейчас произойдет.

— Спасибо, — прошептала она и вошла в дом. Спустя мгновение Айша увидела, что Ниа идет через фруктовый сад к деревне.

Айша ждала. Ее тревога сменилась смирением, ибо настало время сделать выбор. Пожар и крики в деревне затихли, но слышался звук тяжелых шагов.

Ги снова сел радом с ней. Они смотрели, как люди поднимаются по склону, неся в руках факелы, мотыги и сверкающие, изогнутые ножи для рубки тростника, снившиеся ей в кошмарах.

— Я так и знал, что без битвы не обойдется. Но вступить в нее без оружия трудно, — заметил Ги.

— Да, моя любовь, --">