Анастасия Родунер - Они меня не знают

помогая матери по хозяйству и теперь все ближайшие дни сделав работу наперед намеревался только с блаженной улыбкой дегустировать бутылку за бутылкой, а по вечерам закрываться с женой в уютной спальне. Единственный кто мог ему помешать это свекровь, которая желала наконец поговорить с Джоном о том, чтобы забрать внучку к себе в поместье на год, что он как добрый отец и весьма своенравный зять не мог допустить и даже этого разговора намеривался избегать.

Его мать Жаклин была доброй и набожной женщиной поэтому несмотря на их личный конкурс «Кто же лучшая бабушка для Френсис» она встретила Анджелу де Дюжаль удивительно вежливо предложив ей лучшую спальню в доме. Свою невестку к которой она начала испытывать даже нечто похожее на материнскую любовь она встретила долгими расспросами о том, как они добрались и не произошло ли что-то интересное по дороге. Былая роскошь этого дома успокаивала сердца каждого из присутствующих и только слуги нервно бегали от машины до комнаты госпожи Анджелы чтобы перенести неумеренный багаж в целости и сохранности.

«Дорогая Жаклин, неужели твои слуги всегда ходят так по дому. Я наслышана о легких нравах, но юбки, едва закрывающие колено — это невразумительно, ты разве не согласна?» — Сказала та и мягко села у окна наблюдая за работой молодых девушек.

«Не нахожу в этом ничего зазорного. Даже напротив если им так удобно, то пожалуйста. Главное, чтобы работали достойно и не воровали» — Укол со стороны пожилой Жаклин считался моментально. Ведь она уже была наслышана о том, как много прошлая гувернантка украла из шикарного поместья Дюжаль.

«Предлагаю перейти в обеденную и обсудить предстоящий праздник там.» — Громко с попыткой повернуть на себя внимание произнес Джон все еще обнимая жену, которая была явно воодушевлена и жаждала наконец сесть за стол.

Анджела дэ Дюжаль весь ужин была в шоке от находившейся под столом собаки, которая гордо сидела у ног хозяйки дома постоянно прося добавки зная, что ей не откажут. Женщина такого статуса не могла и представить себе, что проведет ближайшую неделю почти как деревенская особа и была слегка озадачена тем, какие дорогие платья она взяла с собой для повседневной носки. Жаклин же напротив с большим энтузиазмом вместе с Доес обсуждала как накрыть стол, кого можно позвать на праздничный ужин и кого звать точно не стоит, ведь половина сплетен уже были рассказаны друг другу в письмах.

Джон с Френсис не на шутку начал спорить прямо за столом о том, как расположить гостей и с кем ей как имениннице следует сидеть.

«Отец, ты не понимаешь. Я очень давно не видела его, я так скучала. Сирил ведь мой единственный друг в этом месте. Он и только он должен сидеть рядом!» — Френсис начинала злиться, ибо отец на отрез отказывался принимать ее точку зрения, хотя обычно он был крайне мил и мягкосердечен.

«Это ты Френсис не понимаешь. Нет ничего важнее чем семья и ты просто обязана порадовать нас и посидеть с нами весь ужин. На следующее утро можешь встретиться с кем захочешь, но в день праздника будь добра соблюдать хоть какие-то нормы.» — Джон явно старался играть в строгого отца при теще. Он уже знал, что та непременно после ужина подойдет к нему с заявлениями о плохом воспитании и предложит забрать внучку в свое поместье на время. К сожалению, на Анджелу это не произвело должного впечатления, она уже при входе в дом заметила его пылающие от вина щеки и воспринимала его строгость скорее, как помутнение от пьянства и мужскую прихоть.

«Папа, пожалуйста, я больше ничего не прошу. Я ведь и так проведу с вам всю неделю.» — Она уже понимала, что на отца дальше давить не стоит, но странное выражение его лица будто говорило «я не хотел» и она последний раз попыталась его убедить, посмотрев на его ответный взгляд «ну пожалуйста».

«Я сказал нет, разговор закрыт.» — Натужно грубым тоном более пьяно сказал он и повернулся к жене, которая от уже 20 минут обсуждала со свекровью соседку которую терпеть не могла.

Возможно, эта трапеза длилась бы еще час если бы не Анджела вставшая из-за стола сказавшая скудное «спасибо» и не ушедшая спать в свою забитую вещами спальню. После ее ухода все замолчали и в столовой веяло теперь неловкостью, а легкий шлейф ее призрения почувствовали на себе все. Несмотря на уже скромное по меркам семьи Дюжаль состояние Анджелла держалась крайне строго и тщательно оберегала все рамки, которые выстроила себе --">