Евгения Владон - Плач богов (СИ)

дочерями на балы и светские рауты. Я же не знаю, сколько было возможных кандидатов на мою руку, да и просил ли кто её вообще. Ни вы, ни бабушка Виктория никогда не посвящали меня в данные подробности.»

Честно говоря, она уже и сама порядком подзабыла за два прошедших года, кто её просил добавить в бальную книгу и с кем она успела перетанцевать на своеобразных ярмарках невест Леонбурга, где и без неё хватало непристроенных юных дев более, чем предостаточно. Как правило, во время танцев смотреть в лицо партнёра (и тем более в глаза!) считалось непристойным и непозволительным, а разговаривать было ещё неудобнее.

Запомнить хотя бы нескольких из тех счастливчиков, которые углядели в толпе пёстрых красоток скромный лик Эвелин Лейн, оказалось столь же непосильной задачей, как и определить хотя бы в одном из них того, кто сумел бы заинтересовать девушку своими внешними данными. В памяти всплывали по большей мере бледные, чаще вытянутые лица, непримечательные черты с такими же полупустыми глазами, или закрученные вощёные усы молодых офицеров, от которых Эву почему-то всегда бросало в холодный озноб лёгкой неприязни.

Поэтому она никогда не понимала своих кузин, которые перед каждым бальным сезоном повторяли или заучивали наизусть, как отче наш, систему «тайных» знаков с помощью веера. Уж её точно никогда не тянуло с кем-то общаться на расстоянии подобными уловками. Похоже, молодые люди интересовали её ещё меньше, чем гипотетическое замужество на ком-то из них определённом. Так что узнавать о том факте, что о твоём будущем не только задумались твои законные опекуны, но и собирались что-то предпринять на этот счёт, - не самое из приятнейших событий, которое может произойти с тобой прямо перед сном.

«Если какие-то предложения от каких-то вероятных кандидатов и поступали на твоё имя, то они, как и положено, попадали в руки моему мужу. А он, как глава нашего семейства, принимал верное, по его мнению, решение касательно ценности подобных прошений. Если никто из данных просителей не оказывался достойным твоей руки, сообщать тебе об этом было бы неуместно. А то мало ли, ещё расстроишься…»

Ну конечно, последние слова обязательно надо было подчеркнуть более успокаивающей улыбкой и чарующим движением пальцев, заскользивших по атласу волос обомлевшей девушки любующимся жестом.

Эва и в этот раз вовремя прикусила язык, поскольку спрашивать о возможных случаях, связанных с её несостоявшимися женихами, – так же нелепо, как и пытаться вспомнить их лица и имена. Ей просто всё это было неинтересно! Разве что кроме того момента, что за прошедшие годы, потраченные на поиски будущего мужа, её каким-то чудом миновала чаща с обязательным замужеством. И к тому же, ей что-то мало верилось на счёт принятых дядюшкой Джеромом решениях о достоинстве гипотетических кандидатов на её руку. Чтобы тётя Джулия не брала в них личного участия?..

«Думаю, твоя бабушка тоже получала схожие предложения, и вполне вероятно, что она так же сочла их недостойными своего внимания, как и лица, от которых они исходили. Поэтому ничего не могу сказать по поводу всех тех молодых людей, которым ты приглянулась на тех же балах, и которые, по мнению твоего дяди и бабушки, выявились не вполне подходящими претендентами на твою руку. Я пребываю на этот счёт в таком же неведенье, как и ты. Но это не означает, что мы опустили руки и подумываем вовсе прекратить поиски на данном этапе. Плохо, что бальный сезон уже давно закончился, а остальные частные приёмы собирают слишком малое количество именитых гостей. Поэтому, мы решили отправить тебя в этом году вместе с девочками в Гранд-Льюис. Там, по крайней мере, вам не придётся скучать всё лето, а ты заодно побываешь на званых балах и раутах местной аристократии.»

Вот так вот, с чьей-то лёгкой руки или, вернее, принятого далеко не чужим человеком решения, она уже который день не находила себе места на палубах огромного речного колёсного парохода «Королевы Вирджинии», погружаясь в тяжёлые думы и обострённые эмоции во время неумолимого приближения выбранной не ею цели.

Не удивительно, почему в последний день их очень долгого и невообразимо монотонного путешествия, Эву пробрало во истину не самыми приятными страхами недоброго предчувствия. Не успокаивали даже вошедшие в привычку предобеденные прогулки по носовой палубе верхнего яруса парохода. И не важно, что её буквально уносило по мутным --">