Ольга Сергеевна Шерстобитова - Полет ласточки

годовалого брата, одних. Почему мы с ним остались в живых — не знаю. Тогда полдеревни выкосило, прежде чем подоспели маги-целители. А в ночь, накануне их приезда, случился пожар. И к моему горю добавилось еще одно. Мы с братом лишились дома. Помню, как в одной белоснежной рубашке прижимала к себе испуганного мальчишку. Стояла и бессильно смотрела на желтые языки пламени, лижущие деревянные балки и крепления. Тогда я старалась не думать о том, чего лишилась за последние сутки. Страшнее смерти родителей и этого пожара было только одно: похоронить отца и мать, ушедших за грань вечером, я не успела. Мне в утешение не осталось даже могилы, чтобы было хоть иногда где-то поплакаться.

А синяки да ссадины… Главное, чтобы Ораса не трогали. Он еще совсем ребенок. Бариса, правда, рассвирепела больше не от пролитой воды, а от того, что от Гженки очередной потенциальный жених мог сбежать. Двое предыдущих встречались с ней, а свататься пошли ко мне.

И вспоминать не хочется, чем закончилось то сватовство. Неделю в горячке лежала, а на спине остались шрамы. Мне эти женихи были не нужны. Да и ни один из них ни разу не подошел даже поздороваться. Барису это тогда не смутило. Я попыталась напомнить, что до восемнадцати лет на каждой девушке заклятие неприкосновенности лежит. Если, конечно, та замуж не выйдет и добровольно от защиты не откажется. Куда там, меня и это от расправы не спасло. Что случится со мной через год, когда исполнится нужное число лет, я старалась не думать. Было не просто страшно, а очень-очень-очень страшно.

Бариса считала, что я женихов приворожила. Только чем? Внешность у меня самая простая для этих мест — светлые волосы, серые глаза. Приданного — нет, дом сгорел, на руках — младший брат. Кого прельщу-то? Но нет же… Бариса была уверена: я специально крутилась у парней под носом, чтобы у ее драгоценной Гженки, красавицы и умницы, ничего не вышло. Да нужны мне эти женихи, как черту забытое болото! Неужели она не может понять, что смысла менять ее побои на побои мужа мне нет. Но… Бариса — это Бариса. Она всегда права. Во всем. О чем тут говорить?

А Гарин — сын кузнеца и Кром — сын портного, те самые несостоявшиеся женихи… они, оказывается, просто хотели пошутить. Это я узнала от Гженки спустя неделю, когда пришла в себя. С тех пор неприязнь к мужчинам у меня переросла в слепую ненависть. До сжатых от боли кулаков. И жгучей, давящей внутри, пустоты. Те, кто смеют обижать и унижать слабого, зависящего от чужой воли человека, ничего другого и не заслуживают.

За проделку Мираза мне и пришлось сегодня расплачиваться походом в лес за хворостом. И не беда, что его я за лето и осень натаскала столько, что до следующей зимы с лихвой хватит. Даже если придут самые лютые морозы и топить придется в два раза больше. Впрочем, зачем об этом сейчас думать? Ничего ведь изменить не могу.

Я настолько ушла в невеселые мысли, что только сунув очередной ворох веток в вязанку, поняла, что та полна. Значит, можно возвращаться. Закинула мешок на плечи, глубоко вздохнула и замерла. Место, где я находилась, было незнакомо.

Черные стволы деревьев окружали меня повсюду. По-прежнему непроглядное небо над головой. Ни единой звезды на нем. Хрустящий снег под ногами. И в какой же стороне опушка, где раскинулся дуб, от которого я пошла влево, туда, где хвороста всегда больше можно набрать? Я оглянулась, надеясь, обнаружить что-то знакомое. Изгиб замерзшего ручья чуть левее от меня. Заснеженные кусты с горькой рябиной, которой любили лакомиться снегири, прямо по курсу. Упавший ствол огромной сосны, расколотый молнией прошлым летом, позади.

Ну, хоть что-нибудь! Не могла же я заблудиться! И темень такая, как назло, с трудом разбираешь, что вокруг. Почувствовала, снова начинаю паниковать. Сердце забилось чаще, дыхание сбилось, ноги приросли к месту.

Я в отчаянии закусила нижнюю губу. Ничего. Совсем ничего. Куда же я забрела? Хворост надо было собирать, а не в воспоминания проваливаться! Да что толку себя ругать? Нужно выбираться. Если и не ради себя, то ради Ораса. Несколько минут я пыталась что-нибудь придумать, а затем глаза уткнулись в латаные-перелатанные валенки. Следы! Я же могу по ним пойти и вернуться обратно! В этот момент луна, прятавшаяся за тучами, удачно выползла и осветила пространство вокруг меня. От облегчения широко улыбнулась, поправила мешок с хворостом. Собралась уже развернуться в нужном направлении, но в чаще раздался грохот. Я --">