Анна Невер - Потерянные (СИ)

Вэйновия: белый винторогий дракон Вемовей, ипостась и одновременно слуга Вэи, расправив крылья, держал в левой лапе скип, в правой — молодой росток ржи. «Во славу Державы защищать и созидать» — гласила надпись на ленте герба.

Вестибюль наполнял народ. Магистраты и служащие Вэйновия сновали туда-сюда. Мелькали многоцветные парики. Стучали каблуки, шелестела бумага, и не прекращался гул голосов. Кто-то входил в двери, кто-то выходил.

Пал Антеич обычно старался не пользоваться порталами внутри здания. «Так ходить разучишься. Ноги на что Творец дал? Пешком, только пешком. И тебе, Капитон, советую». Старику-то что? Пару раз за день выйдет из своего кабинета. И все. А Капитону по его милости приходилось мотаться по лестницам как ошалевшему рысаку.

Но сейчас министр изменил своим принципам и вместе с секретарем снова вошел в одну из кабинок, которая за долю секунды доставила их на седьмой уровень в восточное крыло.

Они воспользовались не парадным, а служебным входом. Прошли коридорами в просторный длинный кабинет. Шляпа слетела с головы министра и повисла на вешалке. Это означало, что министр пребывал в нетерпении, — обычно он редко когда прибегал к бытовой вэе. В трех арочных окнах открывался Крассбург с высоты птичьего полета. Ранний летний вечер начинал зажигать фонари на улицах, бульварах и площадях столицы. Закат расцвечивал пунцовыми оттенками черепичные крыши домов, башенок, дворцов и полыхал в золотых куполах церквей Единого.

Приветствуя хозяина, кабинет услужливо зажег мошкарную люстру — в стеклянных запаянных колбах-лампах зароились миллионы светлячков: маленьких мошек, размером с пылинку, освещая кабинет. Министр снял с бронзовой головы Антея III свой парик и натянул на голову. Опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

— Приступим, Капитон. Где посыльный?

— В приемной.

— Покажи.

— Один момент, ваше сиятельство.

Секретарь подался к стене, обитой синим бархатом, где висела дюжина портретов министров — предшественников Павла Антеича. Капитон качнул серебряную раму третьего портрета из ряда, с полотна которого властно взирал тучный мужчина средних лет в парике «крылья голубя». Квадратный подбородок его покоился на пышном жабо. Скип он сжимал в огромной когтистой лапе.

Качающийся портрет министра «Львиная Лапа» заставил исчезнуть тяжелый книжный шкаф. Стена за ним оказалась стеклянной, и дала возможность увидеть человека в приемной незаметно для самого посетителя.

Вэйн-оперативник лет тридцати с лишним сидел на диване для ожидающих, откинув голову и слегка прикрыв глаза. Недвижимо, словно каменный истукан сотворенный взглядом феникса. Гладко забранные в маленький хвостик волосы. Защитная связка амулетов на шее. На коленях вэйн держал ореховый скип с выраженными кольцами из бивня рогоноса. На волевом лице гонца читались неуклонная готовность ждать прихода министра хоть весь свой век, и спокойствие человека, исполняющего свою миссию.

У ног вэйна, положив полосатую морду на лапы, дремал верховой рысак довольно потрепанного вида. С боков животного свисал клочьями сваленный мех. А крылья не до конца были втянуты в передние лапы, несколько палевых перьев торчали из-под лопаток. Острые уши животного, увенчанные кисточками, поворачивались на любой шорох.

Когда-то в юности Капитон мечтал стать оперативником. Закончить высшее военное Училище имени св. Вемовея. Поступить на службу в Оперативный отдел. Стоять на страже империи, ловить преступивших закон опасных Панокийских диверсантов. Тогда, отголоски войны с Панокией еще будоражили умы мальчишек, не то, что сейчас. Но мечты так и остались мечтами, может быть потому, что он с детства боялся даже сесть на рысака, тут не до полетов. А возможно, просто повзрослел и понял, что не создан стать воином. Отучился в столичной Правовой Академии, устроился не без помощи отца в министерство, дослужился до секретаря, что делало ему честь. И по рангу он стоял выше рядового оперативника и жалование получал никак не меньше. Но все-таки нотка зависти звучала в его сердце, когда он глядел на гонца в приемной.

С пол минуты понадобилось министру, чтобы оценить прибывшего. И прощупать энергию его мыслей, как догадывался секретарь.

— Пусть войдет, Капитон. Пригласи.

Шкаф вернулся на законное место прежде, чем вошел гонец. Оперативник поклонился. Выпрямился перед министром:

--">